загрузка

 


ОЦЕНКИ. КОММЕНТАРИИ
АНАЛИТИКА
19.11.2016 Уникальная возможность подготовить текст общественного договора
Максим Шевченко
18.11.2016 Обратная сторона Дональда Трампа
Владимир Винников, Александр Нагорный
18.11.2016 Академия наук? Выкрасить и выбросить!
Георгий Малинецкий
17.11.2016 Пока непонятно, что стоит за арестом
Андрей Кобяков
17.11.2016 Трампу надо помочь!
Сергей Глазьев
16.11.2016 Трамп, приезжай!
Александр Проханов
16.11.2016 Место Молдавии – в Евразийском союзе
Александр Дугин
15.11.2016 Выиграть виски у коренного американца
Дмитрий Аяцков
15.11.2016 Победа Трампа и внешняя политика России
Николай Стариков
14.11.2016 Вольные бюджетники и немотствующий народ
Юрий Поляков



ФУНКЦИЯ ПУТИНА

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ

Как обеспечить консолидированную поддержку со стороны общества

Решение практических – и в то же время стратегических задач, стоящих сегодня перед Россией, – требует обеспечения консолидированной позиции и поддержки общества.

Притом что на сегодня оно ценностно и идеологически расколото, как по отношению к идеологическим постулатам и символам, так и по отношению к тем или иным периодам российской истории: дореволюционному и советскому.

Задача и возможность консолидации и преодоления этого раскола – роль политического лидера, в данном случае Путина, тем более что на сегодня он остаёется самым популярным политическим деятелем страны.

Основной принцип деятельного политического согласия: нельзя детерминировать себя прошлым – нужно детерминировать себя будущим.

Те, кто идентифицируют себя в большей степени c досоветским периодом – «белые», и те, кто идентифицирует себя в основном с советским периодом – «красные», никогда не сойдутся между собой в оценке основных культовых эпох того времени, в идеологических постулатах и в методологии.

Но они сойдутся друг с другом, как и с «трёхцветными», в признании, что суверенитет России – по определению приоритетен, что «рыночная парадигма» в XXI веке порочна и бессмысленна, что Россия должна иметь сильную и современную армию, авиацию и флот, передовые технологии и должна тем или иным путем восстановить свою территориальную целостность в границах минимум 1985 года и зоны влияния, оговорённые Потсдамской конференцией 1945 года. А также в том, что в стране должно быть создано постиндустриальное производство и сама она должна быть социальным государством.

В этом отношении задача Путина, необходимая для решения основных задач завершения эпохи, — это создание подобного политического союза, включающего в себя две составные.

Первая — восстановление единства истории. Вторая — конструирование единства целей.

И это не только желаемая задача, но и реальная возможность, потому что в том или ином виде эти постулаты заложены им в его предвыборных программных статьях и инаугурационных указах.

Поставленные в них задачи таковы, что не могут быть выполнены без восстановления сильной роли государства в жизни общества. Это значит, что функционально нужен своего рода политический союз, коалиция тех, кто является сторонником сильной роли государства.

Но сами они – разъединены и расколоты. Причём не только организационно – но и идеологически. В своих пристрастиях к тем или иным политическим моделям и историческим периодам.

На сегодня картина пристрастий к тем или иным политическим идеалам и моделям выглядит примерно так: сторонниками нынешней политической модели являются примерно 22% граждан. Сторонниками оппонирующей ей постмодернистской «западной модели» - порядка 16%. 11% — это сторонники «традиционализма», считающие целесообразным восстановление монархии (при этом лишь половина из них — 6% — всерьез выступают за возвращение изгнанной в годы революции династии). И наибольшее число 36% — являются сторонниками советской политической модели, существовавшей до катастрофы конца 1980-90-х гг.

Условно говоря, в нынешней России 11% — «белых», 16% — «голубых», 22% — «трёхцветных» и 36% — «красных». Большинства нет ни у кого. И оно возможно лишь в некоем союзе или коалиции. Причем, что особо нужно отметить, – серьёзное большинство нельзя создать никакой комбинацией, исключающей «красных»: даже если представить себе маловероятную коалицию «белых», «голубых» и «трёхцветных» - она насчитала бы лишь 49%, то есть, дав относительное большинство, она не дала бы твердого и абсолютного.

Ясно, что в сегодняшних условиях в первую очередь опора Путина – сторонники нынешней власти, «трёхцветные», но их – лишь 22%. Большинство можно иметь только при соединении с ними 36% «красных». Вдвоём они уже имеют 58%, устойчивое абсолютное большинство, и могут обойтись без других членов коалиции. Если в этот союз добавляются «белые» — данный «этатистский политический союз» набирает более двух третей сторонников – 69% и, опираясь на него, можно проводить любой прорывной курс.

Путин возглавил страну на девятом году после катастрофы разрушения СССР. Разрушения его и как единого Союзного государства, и как самой государственной системы. Конструктивно его властная организация была выстроена таким образом, что могла эффективно существовать только при обеспечении единых целей и её системно-функционального единства иным смысловым началом, которым была Коммунистическая партия.

Ликвидация последней означала изъятие из государственной системы того соединяющего компонента, связывающего начала, без которого данная конфигурация и данная государственная система существовать не могла.

Территориальная раздробленность, разрушение системы государственных институтов дополнились экономической катастрофой перехода к примитивным рыночным отношениям, которые означали деиндустриализацию и почти полное уничтожение созданных на предыдущих этапах плацдармов высокотехнологического и постиндустриального производства.

Причём все эти процессы не просто были доведены до определённого состояния разрушения – они были запущены как процесс углубляющейся деградации социальной и экономической жизни.

Отсюда непосредственной задачей, которую Путину объективно предстояло решить, – было остановить этот процесс социальной энтропии. Следующей — восстановить тот уровень развития экономики и собственно производства, которые страна имела ко второй половине 1980-х гг. Но кроме того — наверстать отставание страны от мирового уровня экономики, которое усугубилось в результате падения в 90-х годах прошлого века.

Первую задачу Путину удалось успешно решить. В решении второй он смог существенно продвинуться, хотя уровня производства РСФСР 1990 г. нынешняя РФ по большинству видов продукции ещё не достигла. Третье — остаётся камнем преткновения, хотя примерно именно эти задачи поставлены в предвыборных программных статьях весны 2012 года и президентских инаугурационных указах.

Но катастрофа 90-х – это не отдельное самостоятельное явление в истории России. Дело не в том, что Путин пришел к власти на её девятом году. Эта катастрофа была лишь одной из нисходящих стадий фазовых волн революционной эпохи, начавшейся в России в 1917 году. Революционные эпохи – это те обычно несколько десятилетий, которые следуют за самим актом Великой Революции, в течение которых, в череде восходящих и нисходящих стадий, происходит реализация и утверждение тех идеалов, которые выступили стимулами свершения базовой, материнской, революции и в течение которых решаются те цивилизационные задачи, которые вызвали к жизни акты этих революций.

В XVII веке в Англии утверждение базовых идеалов революции заняло период от 1640-го до конца 1710-х годов. В XIX столетии во Франции та же задача решалась от 1789-го (падение Бастилии и образование Учредительного собрания) до 1875 года, когда произошло окончательное утверждение основ республиканского правления.

Цивилизационными задачами, породившими Великую французскую революцию, были: переход к индустриальной стадии производства и системе демократического правления. Первая была решена к 1860 году, в период второй империи Луи-Наполеона, вторая – в 1875 году, с подписанием президентом Франции и монархистом маршалом Мак-Магоном Конституционных положений, утверждавших в стране Третью республику и последовавшей за этим его добровольной досрочной отставкой.

Цивилизационными задачами, породившими Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию были:

1) завершение перехода к индустриальной эпохе развития и переход к тому, что сегодня принято называть постиндустриальным обществом;

2) создание системы социальной демократии и социального государства. Первая, в части создания индустриального общества, была решена в 1930—1940-е годы, а в части перехода к постиндустриальному обществу – решалась, но застопорилась на рубеже 1980-х. Вторая из указанных выше задач в СССР была решена полностью, но всё созданное было разрушено в период авантюр конца 1980-х и первой половины 1990-х гг.

Так что главное не то, что Путин пришёл к власти на девятом году нисходящей катастрофической волны 1990-х гг. Главное – что он пришёл к власти на 83-м году начатой в октябре 1917 года Октябрьской революционной эпохи – по циклам Французской революционной эпохи это примерно соответствует 1872 году, когда Коммуна уже была подавлена, но Республика еще не утверждена, и борьба между монархистами и республиканцами за основные принципы будущего политического устройства страны близилась к завершению.

Во Франции, с утверждением системы республиканского правления, задачи эпохи оказались выполнены, и сама Революционная эпоха – завершена.

В России на сегодня оказались не решены именно те задачи, которые вызывали к жизни Революцию 1917 года. Но революция заканчивается не тогда, когда ее сторонники подавляют сопротивление ее противников, и не тогда, когда казнён прежний правитель либо низложен вождь революции, – она заканчивается, когда разрешены породившие ее проблемы. И тем самым исторически решается спор и устраняется раскол между теми, кто её совершал, и теми, кто против нее боролся, – между ними, либо между их политическими и идеологическими преемниками и наследниками.

Поэтому, как ни парадоксально, в цивилизационно-эпохальном плане функция Путина в обобщенном виде – завершить решение этих задач. Либо он их решает – либо эпоха продолжится в своих новых фазах подъёмов и спадов, дочерних революций (во Франции за указанный период – кроме материнской революции 1989 года их было около пяти: 1815, 1830, 1848, 1870, 1871) и, соответственно, контрреволюций и реставраций.

По сути Путин это в значительной степени понимает, что и выразилось и в его предвыборных статьях, и в его инаугурационных указах. Но на сегодня он имеет свои ограничения, мешающие ему в его действиях.

Часть из них — субъективная:

— он всё еще верит в рыночную экономику;

— он не решается твёрдо встать на сторону большинства и тех, кто готов его поддерживать;

— он не верит в тех, кто готов в него верить;

— он не решается отстранять тех, кто вреден для него самого, и привлекать тех, чьи цели совпадают с провозглашёнными им целями, кто готов поддерживать его, имея в виду не то, что можно получить от этого сегодня, а то, что останется после.

Но есть и объективная часть ограничений. Путин пришёл к власти не в результате многолетней борьбы и не во главе партии своих приверженцев, и, собственно, сам он к этой власти не стремился и её не хотел. Но когда она ему досталась, принял на себя не столько даже власть – власти в 1999 году просто не было, а символическое получение её от бывшего президента означало почти политическую гибель, — принял ответственность.

В книге братьев Стругацких «Парень из преисподней» есть строки: «Ты ведь Бойцовый Кот, Гаг?.. — Так точно! — Гаг приосанился. Бойцовый Кот есть боевая единица сама в себе, — в голосе сухопарого зазвенел уставной металл, — способная справиться с любой мыслимой и немыслимой неожиданностью, так? — И обратить ее, — подхватил Гаг, — к чести и славе его высочества герцога и его дома!»

Вот что, кстати, делать, если вы поклялись держать в руках Щит и Меч, защищая святое для вас Дело, но те, кто призвал к нему, – предали или разбежались… Те, от кого вы ждете команд, - на связь не выходят либо отдают явно невнятные распоряжения. А те, кто говорит, что не предал и утверждает, что Делу верен, ведут себя столь неадекватно и нелепо, что остаётся гадать: то ли они провокаторы, то ли полные идиоты?

Когда ты не знаешь, кто рядом: не доверяющий единомышленник или завоевывающий доверие враг? А тот, кто ищет связи с тобой, – то ли действительно связной Центра, то ли занявший его место агент гестапо…

Он был своим среди чужих и чужим среди своих.

И никакой способной поддержать «партии большевиков», и никакого «вооружённого и организованного пролетариата», способного стоять насмерть и раз за радом посылать по мобилизации в борьбу новые и новые полки. А в остальном – как тогда (только в переносном смысле): «Со всех сторон блокады кольцо, и пушки смотрят в лицо».

Задача Путина – завершить полосу пертурбаций. То есть – завершить Революционную эпоху. Но это значит довести Революцию до конца.

Сто лет назад два человека брали на себя ответственность решения проблем, стоявших перед Россией, – и решали они одни и те же проблемы: земельный вопрос, рабочий вопрос, национальный вопрос. Одним был Столыпин. Вторым – Ленин.

Столыпин хотел решить эти проблемы, примирив большинство и меньшинство, имущих и неимущих, вступил в конфликт с обеими сторонами, проблемы не решил — и сам погиб. И тогда их решил Ленин — чётко встав на сторону большинства. И теми методами, без которых, возможно, ещё можно было обойтись в 1910 году, но уже нельзя было обойтись в 1918-м.

Путину сто лет спустя и применительно к иным проблемам нужно делать тот же выбор: примирение непримиримых – или принятие стороны большинства. Путь Столыпина — путь поражения и гибели, открывающий путь тем самым «великим потрясениям», без которых хочется обойтись, или путь Ленина, путь управления этими потрясениями, их минимизации и победы.

В решении проблем такого значения всегда есть те, кто в их решении заинтересован — массы, и те, кому хорошо и без их решения — большая часть элиты. Массы интуитивно в целом сегодня за Путина. Элиты — в значительной степени против.

Но имеющаяся интуитивная поддержка масс в значительной степени ими же не доведена до степени осознанной выношенной позиции. То есть деидеологична. Есть задачи решения проблем — но нет идеологии и стратегии решения проблем. Идеология — это ценности и цели. Для поддерживающего сегодня Путина большинства цели — не определены, ценности — размыты. Как размыты на сегодня и представления о желаемых политических идеалах.

Чтобы исполнить свою Функцию, Путину нужно, не имея своей партии, — опереться уже не на пассивную, а на активную поддержку масс. Актуализировать её и энергетизировать. Для этого нужно то или иное идеологическое начало. Причём начало патриотизма для этого недостаточно. Патриотизм — это желание блага стране, но само благо при разных идеологических подходах будет выглядеть по-разному.

Синтез, тем более глубинный идеологический синтез этих сил, — невозможен, и попытка его сконструировать способна лишь поссорить их между собой: особенно «красных» и «белых», которые могут сойтись в оценках роли Сталина (как позитивной) и Горбачёва (как негативной), но, скорее всего, никогда не сойдутся в оценке роли самодержавия в новой истории России и Николая Второго, равно как в оценке Революции 1917 года и Ленина, Свердлова и других культовых фигур советской власти.

«Красные» никогда не сойдутся с «белыми» в оценке событий XIX-XX веков, причём не сойдутся на сакральном, ценностном уровне. Но они тем не менее могут сойтись в том, что можно назвать «принципом позитивной истории», которые таковы:

1. Путь и итог исторического развития России в целом позитивен.

2. Граждане России имеют все основания рассматривать её историю как предмет гордости, а не самоуничижения и покаяния.

3. Исторический путь страны должен рассматриваться как путь великих побед — хотя и оплаченных подчас высокой ценой.

Признание единства и самозначимости различных исторических периодов России, в широком разделении – монархического и республиканского, дореволюционного и советского, с одной стороны, объединяет представителей разных исторических пристрастий, но оно же ставит вопрос об акцентах прочтения этого единства: о приоритетности и соотношении каждого из них.

Один подход предполагает, что основным, базовым является досоветский период, а советский рассматривается как своего рода вторичный и позитивный только применительно к периоду восстановления государственной мощи с 1930-х гг.

Второй подход, напротив, полагает, что дореволюционный период есть историческое начало и историческая основа, переживавшая тяжёлый системный кризис в начале ХХ века, а советский — есть вершина российской истории и венец исторической миссии народов страны, первыми в мире создавших народное государство и общество, о котором люди мечтали тысячелетиями.

Историко-идеологические споры по этому поводу могут длиться годами и десятилетиями. Но два факта требуют в этом отношении особого учёта с точки зрения текущей политико-социологической значимости.

Первый — то, что наивысшего могущества Россия достигла именно в советский период, когда не только сыграла определяющую роль во Второй мировой войне, определив дальнейшее развитие человечества, не только совершила гигантские цивилизационно-технологические прорывы, включив две трети планеты в зону своего политического, экономического и идеологического влияния, но и воспринималась большей частью человечества как желаемый образец и модель будущего устройства мира.

Второй — то, что большую часть описанного выше тройственного политического союза составляли бы политические симпатизанты советской модели: 36% из 69% доли данного союза среди всех граждан.

С другой — что для населения России доля позитивных культовых образов и фигур советской эпохи ещё больше и начинает возрастать и в наиболее молодых группах.

По майским данным ФОМ 2013 года (http://fom.ru/Proshloe/37), 40% граждан считают, что Ленин принёс стране больше пользы, и 18% - больше вреда, в отношении Сталина эти цифры составляют соответственно 32% и 23%. Хорошим человеком Ленина считают 51%, плохим – 10% (http://fom.ru/Proshloe/10899).

Особо нужно обратить внимание на то, что если по мере снижения возраста от 75 лет и старше до 36-42 лет положительная оценка деятельности обоих лидеров снижается: для Ленина — с 61% до 30%, то при дальнейшем понижении возраста, с 28-35 лет до 18-22 лет, эта оценка возрастает с 30% до 43%.

Схожая картина наблюдается в оценке деятельности Сталина: с понижением возраста от 75 лет до 43–50 лет она снижается с 49% до 24%, но затем вновь растёт и в возрастной группе 18-22 лет достигает 34%.

Иными словами, налицо явное улучшение отношения к двум главным знаковым фигурам, олицетворяющим советскую эпоху (то есть к базовому образу советского периода) именно у молодых поколений, то есть и Ленин, и Сталин занимают лидирующие позиции в молодёжном сознании.

При этом историческую роль Ленина положительной в истории России (http://fom.ru/Proshloe/10899) считают 57%, отрицательной – 19%.

По данным Левада-центра от апреля 2013 года, говоря об историческом значении Ленина, 58% высказывают те или иные позитивные оценки против 25% отрицательных (http://www.levada.ru/19-04-2013/o-lenine-i-leningrade).

Одновременно, согласно майским данным этого же центра, оценивая фигуру Николая Второго, только 23% считают его безвинной жертвой, тогда как 55% в тех или иных формулировках признают, что он заслужил свою судьбу.

Нужно учитывать и то, что сам коммунизм как общественное устройство подавляющее большинство граждан и сегодня оценивает положительно – 59% при 15% отрицательных оценок (http://fom.ru/obshchestvo/11120). Это же отношение, хотя и при естественной корректировке, характерно и для возрастных групп в диапазоне 18-30 лет: 47% против 25%.

Таким образом, налицо явное противоречие: с одной стороны стоит задача создания политического союза сторонников сильной роли государства в обеспечении развития общества – с другой есть явное противостояние исторической памяти социальных групп и сил, которые должны составить этот союз. Соответственно, стоит задача восстановления единства и значимости различных исторических периодов, с другой стороны – есть явное противостояние в оценках этих периодов и символов этих периодов.

С объективных позиций у Путина есть возможность политически преодолеть это противостояние образов и памяти своей позицией и своей политикой как бы «замкнуть» этот разрыв, обозначив собой продолжение позитивного в этих периодах. Но это требует и самоопределения по ряду оценочно идентификационных моментов.

Первый: наследником чего в обоих этих периодах он является. В обоих этих периодах, в частности, содержались и начала статичности, приводившей к стагнации и национальной катастрофе, и периоды высокой динамики и стремительных прорывов, из катастрофы выводивших.

Второй: какая социальная группа, из ориентированных на приоритетность этих периодов, политически более значима и может в большей степени служить опорой для решения тех задач, решение которых составляет Функцию Путина.

Третье: доминирующий характер и алгоритмы социальной деятельности какой эпохи в большей степени соответствуют характеру и требуемым алгоритмам решения этих же задач.

В отношении первого самоопределения, если определять единство досоветского и советского периодов через начала статичности, в том числе ценностной статичности, возникает проблема противостояния самих этих статичных начал: православной религии и официальной коммунистической идеологии. В них можно в определённой степени найти общее – и даже можно выстроить определённый союз между ними, – но по сути своей они методологически и мировоззренчески всегда будут нести в себе свое собственное противостояние – и противостояние по поводу оценки тех или иных исторических событий.

Сам по себе этот союз частично возможен и ситуативно полезен – но недостаточен и непрочен. Он эффективен как антиэнтропийный союз, определённый оборонительный союз в противостоянии разрушению тенденций постмодерна и внешних угроз, - но оборона всегда недостаточна, оборона – это смерть прорыва.

В большей степени оба исторические периода в своей значимости объединяются динамическим началом, обеспечивающим решение эпохальных задач России, её строительства и созидания. Динамическое начало прорывов для обоих периодов – это ключевые фигуры этих периодов: для досоветского - Иван III Великой и Иван IV Грозный, Пётр Первый и Екатерина Вторая, для советского — Ленин и Сталин.

В отношении второго самоопределения, с одной стороны, нужно учитывать, какая группа более многочисленна и в большей степени может служить электоральной опорой: идентифицирующих себя и образами досоветского периода в три-четыре раза меньше, чем идентифицирующих себя с образами советского, при этом именно последняя идентификация носит характер идентификации с образами прорывного развития и так или иначе ориентирована на него.

В отношении третьего самоопределения значимо именно то, что характеру стоящих сегодня задач соответствуют именно прорывные установки и прорывные алгоритмы деятельности, свойственные для советского периода. По сути, сегодня России нужно в новых условиях и на новом этапе пройти путь, подобный пути, пройденному СССР в своём восходящем развитии.

Ещё раз повторю: проблемы, которые нужно решать Путину, — это те же самые проблемы, которые в своё время вызвали к жизни Октябрьскую революцию. Можно спорить, какими именно методами и инструментами они должны реализовываться, но попытки противопоставить свою политику самим этим идеалам и, соответственно, их культовым образам — по определению контрпродуктивны.

Методы и инструменты могут быть модифицированы, но цели и ценности должны быть подтверждены.

Это обосновано с точки зрения существа этих целей и идеалов. Но это целесообразно и с точки зрения сегодняшней политической эффективности: в оценке Октябрьской революции вдвое большее число людей считают, что она принесла стране и их семьям больше пользы, чем вреда (http://fom.ru/Proshloe/10685), отвечая на вопрос, на чьей стороне тогда воевали их предки, в тринадцать раз большее число говорит, что на стороне красных, нежели на стороне белых; если бы пришлось делать этот выбор сегодня, в пять раз большее число решило бы воевать за красных, нежели за белых (http://fom.ru/Proshloe/10685).

Функция Путина – решение тех задач и проблем эпохи, не решив которые, страна не выйдет из состояния постоянных разрушительных пертурбаций. Чтобы решать эти задачи — нужно опереться на силу, способную быть опорой такой политики и участвовать в их решении, способную защитить и отстоять этот курс. Чтобы её иметь — нужно создать политический союз большинства. Создать его без приоритетной опоры на образы советского периода и на идентифицирующие себя с этим периодом большие социальные группы — невозможно.

Это не значит, что не нужно опираться и на другие социальные группы. Это значит, что нельзя не опираться на эти, как приоритетные. Этатистский политический союз, объединяющий сторонников разных историко-идеологических пристрастий, — своего рода современный аналог «партии политиков», возникшей в эпоху религиозных войн между католиками и протестантами во Франции, которую образовали люди, принявшие за основу постулат о том, что для страны не столь важно, будет в ней исповедоваться католицизм или протестантство. Гораздо важнее то, будет во Франции сильная государственная власть и сильный король — или не будет.

Современной России этот союз нужен не сам по себе — он нужен для обеспечения возможности решения задач и проблем эпохи, стоящих перед страной.

Проблемой дореволюционной России, приведшей тогдашнюю систему к катастрофе, — было то, что она не смогла решать стоявшие задачи и не смогла соответствовать созревшим в обществе идеалам. Проблемами позднего СССР, приведшими к катастрофе уже его систему, — было то, что его элита отказалась от доведения до конца решения тех же цивилизационных задач и завершения реализации тех же идеалов.

Сегодня и судьба страны, и судьба политики Путина будут зависеть от того же: сможет ли он довести до конца решение этих задач.


Количество показов: 2682
Рейтинг:  3.44
(Голосов: 2, Рейтинг: 5)

Книжная серия КОЛЛЕКЦИЯ ИЗБОРСКОГО КЛУБА



А.Проханов.
Русский камень (роман)



Юрий ПОЛЯКОВ.
Перелётная элита



Виталий Аверьянов.
Со своих колоколен



ИЗДАНИЯ ИНСТИТУТА ДИНАМИЧЕСКОГО КОНСЕРВАТИЗМА




  Наши партнеры:

  Брянское отделение Изборского клуба  Аналитический веб-журнал Глобоскоп   

Счетчики:

Яндекс.Метрика    
  НОВАЯ ЗЕМЛЯ  Изборский клуб Молдова  Изборский клуб Саратов


 


^ Наверх