Мета-исторический взгляд Путина

Александр Проханов

С. КОРОЛЁВ: В студии Александр Проханов. Сейчас приходят сообщения с пометкой срочно на информационные ленты. Это заявления, сделанные по итогам очередного совета ЕС, заседал совет министров Европейского Союза. Никакого постановления не было кардинального. По Украине они приняли постановление, не изменив санкции против России. Посол ЕС в России вообще не понимает, сможет ли Брюссель отменить все санкции против Москвы, учитывая проблему Крыма. И ещё из таких громких заявлений – совет ЕС считает критически важным обеспечение транзита газа в Европу наступающей зимой.

А. ПРОХАНОВ: Вся реакция Европы, Запада на происходящее на Украине противоречива, сбивчива, непоследовательна. В неё просматривается с одной стороны уверенность рывков, а с другой стороны, какой-то страх замедлений. Думаю, почему так, почему высоколобый Запад с таким мощным экспертным сообществом, целыми институтами, которые изучают мир в целом, его экономику, политику, геостратегию, Россию отдельно, Украину отдельно, почему здесь нет рецептов? Я подумал, что, может быть, потому, что мир за последние несколько месяцев стал другим. И, может быть, эта новая личина мира вдруг обнаружила себя, личина, которая скрывалась за самого разного рода дымовыми завесами. Посмотрите, что произошло за последнее время. Примерно 10 дней назад международный валютный фонд объявил, что Китай стал самой крупной экономикой мира, что Китай обогнал Америку. Значит, китайский гигант не гипотетически, а реально стал крупнейшей экономикой мира. Это огромное потрясение. То есть, силовой полис Китая стал мощнее силового полиса Штатов – это раз. Второе – посмотрите чем кончилась экспансия Запада на северную Африку в исламский мир. Они хотели взорвать исламский мир, создать линию хаоса, превратить исламский ренессанс и исламскую революцию в труху, в прах. Для этого они взрывали уклад за укладом, страну за страной. И что они получили в конце концов? Они получили быстро развивающееся, мощнейшее, ультрарадикальное исламское государство, исламский халифат, который своё остриё направил главным образом на Запад, но и нас, грешных тоже. То есть, вся эта хаотизация северной Африки и арабского исламского мира привела ни к затяжному хаосу, а к стремительной кристаллизации нового мощного исламского государства. И идея халифата стремительно распространяется по всему арабскому миру, потому что она созвучна мифологии арабов, созвучна арабской религии, созвучна памяти о том первом великом исламском халифате. И, наконец, Россия до последнего времени достаточно покорная, достаточно корректная, вписывающаяся в контекст глобальной экономики, глобальной политики, вдруг позволит себе потрясающие экспромты, которые не предвидел мир – присоединение Крыма, война в Новороссии, абсолютно независимая внешняя политика России. То есть, вышла из той обоймы, куда её загнали после 1991 года. А ведь этого уже достаточно. Три новых точки на карте мира – они изменили всю конфигурацию сил. И, конечно, мир сегодня стал неопределённым в той степени, в какой его ещё не познали. Познают, найдётся группа учёных, группа философов, группа геостратегов. Бжезинский, конечно, устарел для этого, это не его мир, это другое, новое время. Я просто чувствую, что мир сдвинулся со своих осей, и началось огромное движение как во времена переселения народов или массы ледника. Но в результате этих перемещений будет менять всё – идеология, система ценностей, экономические приоритеты. Если Америка захочет вогнать мир в прежние рамки, а ей бы хотелось это сделать, потому что тот мир после 1991 года был ей понятен, она в этом мире доминировала, это был мир её авианосцев, её орбитальных группировок, её резервной системы. Этот мир ускользнул из рук, или ускользает на глазах. Она захочет его вернуть обратно. Как? Бомбардировками, глобальной войной, ядерными ударами по халифату или по Новороссии? Маловероятно. Поэтому всё, что сейчас делает Евросоюз, вся их неопределённость, то санкции, то отмена санкций, то желание чтобы углеводороды в Европу поступали, то страх, что эти углеводороды пристегнут Европу наглухо к России – всё это определяется вот этой новой реальностью, новой загадочной, таинственной реальностью, в которую вступил мир.

С. КОРОЛЁВ: Министр иностранных дел Сергей Лавров сказал, что Москва надеется, что ухудшение отношений с США достигло дна. «Очень надеюсь, что это снижение уровня взаимодействия достигло какого-то дна. По крайней мере, пока движение идёт без дальнейших спадов, но и без каких-то видимых попыток приподнять эти отношения», - сказал он. «Нынешний климат в отношениях между двумя странами будет длительным», - продолжил Лавров. По вашему, то, что сейчас происходит между Москвой и Вашингтоном – это дно или есть ещё ниже?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что в истории дна нет, есть бездонность. Мировые войны - это бездна, куда погружается человечество. Дно – это когда какой-нибудь флаг развевается над Рейхстагом, это завершение этого падения. Но если можно, я продолжу цепь своих рассуждений о новом качестве мира, о чём говорит и Лавров. Посмотрите, мир времён войны, предвоенный мир, мир 1939-1940 гг. – какая была сумасшедшая динамика, как стремительно выстраивались полюса сил, какая круговерть была в этих интересах, в союзах, подозрение, вторжение, аншлюсы, военные соглашения. То есть, была чудовищная карусель этих свастик, карусель красных звёзд. Потом война. Казалось бы, война должна была всё упростить, но она только всё усложнила, только в эту войну включались страна за страной, с разными потенциалами, падали одни режимы, вместо этих режимов появлялись другие режимы. И в итоге в Ялтинской конференции, когда встретились Рузвельт, Черчилль и Сталин, Иосиф Виссарионович обыграл их всех. Вообще, Сталин их всех обыгрывал. Это ведь загадка почему Сталин обыгрывал таких матёрых политиков, таких ясновидцев в политике как Рузвельт и Черчилль. Он обыгрывал их, по видимому, по той причине, что у Сталина было иное видение истории, нежели у этих двух англосаксов. Сталин, говоря философским языком, был мета-историк. Он видел, как события зарождаются в сферах, о которых ничего не знали ни Рузвельт, ни Черчилль. Потому что мета-история говорит о том, как исторические события зарождаются в исторических облаках, там, на высоте. Там сталкиваются концепты, идеи, космогонические модели. Там они складываются, сражаются, побеждают. А итоги этих мета-исторических сражений проецируются на Землю, и возникает Мюнхенский сговор, аншлюс Австрии, Сталинград, Ялтинская конференция, очередной раздел Польши. Сталин был мета-историком, он видел эти события. А эти два человека не видели, хотя они были чрезвычайно опытными политиками.

С. КОРОЛЁВ: А Минские соглашения можно в этот ряд поставить?

А. ПРОХАНОВ: Мне кажется, я говорю это с осторожностью, что у Путина есть мета-исторический взгляд, что Путин видит исторические процессы там, в вышине, там, где сшибаются смыслы, и поэтому он выигрывает. Посмотрите, за всё это время Россия достаточно слабая сейчас страна, нет мощной экономики, мы во многом отстаём, наше вооружение только усовершенствуется, а Путин всё время выигрывает. Он шахматист, который знает комбинации, неведомы его сильным и чванливым соперникам. Мне кажется, что всё, что происходит сейчас в Европе, в мире, то, о чём говорит Лавров, связано с тем, что у президента Путина есть мета-историческое сознание. Откуда оно у него взялось? Было ли оно у него всегда или оно появляется теперь, было ли оно в зародыше, либо это сознание появилось у него в той степени, в какой развивается российское государство? Потому что я уже говорил несколько раз, что Путиным управляет государство, не он строит государство, а государство управляет Путиным, его поступками, мышлениями, сознанием, его видением. Это мой нечёткий, осторожный, неопределённый, но ответ на ваш вопрос.

С. КОРОЛЁВ: Вы осторожно сравнили со Сталиным, сказали, что есть мета-исторический взгляд. Это единственное, что их роднит?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что их роднит государство. Сталин был человеком, который поднимал из праха государство. И государство управляло Сталины. Государство управляло решением этих процессов, борьбы с троцкистами, зиновьевцами. Государство заставляло проводить коллективизацию и строить заводы. Государство много что заставляло делать Сталина, в том числе, жестокости Сталина исходили не из его какой-то безумной садистской воли, это требование государства того момента. И Сталиным управляло великое возрождающееся государство. И Путиным, его сознанием управляет возрождающееся государство. В этом их аналогия.

С. КОРОЛЁВ: Вернёмся к вашему тезису. Мир, знакомый нам за эти несколько месяцев, стал другим. Константин пишет: «Но ведь для России пока всё к худшему. Уровень жизни падает, налоговая нагрузка растёт в разы, по-прежнему значительные отчисления в американский резервный фонд, по-прежнему не отменено финансирование футбольного разврата».

А. ПРОХАНОВ: По-прежнему уровень жизни в Европе и в мире падает, по-прежнему европейская политика заходит в тупик, по-прежнему Европейский союз трепещет и готов развалиться. Мир входит в фазу перемен. Отсюда и возникают все эти трясения, биения. А вы хотели бы, чтобы мы присоединили Крым и при этом рубль укреплялся? Вы хотели, чтобы мы сбросили с себя американское иго, и стали самостоятельными во внешней политике, и при этом были бы непрерывные наслаждения и радости? Это процесс, связанный со становлением государства. Государство – это не казино, государство – это жестокая необходимость или данность, которая позволяет народу сохранять свою суверенность, и определять его историческое творчество. Вы выбираете между драгоценностями колье и необходимостью российского народа осуществлять свой суверенный исторический выбор.

С. КОРОЛЁВ: Что вы выбираете? Материальные блага, то, что нужно человеку здесь и сейчас или нет, первична суверенность, государство. 17,7% говорят, что первичны материальные блага, 82,3% - суверенность государства. Когда дойдёт до дела, Александр Андреевич, вы верите, что такой же процент людей, которые реально будут готовы пойти на материальные жертвы, сохранится?

А. ПРОХАНОВ: Когда собиралось нижегородское ополчение, и по круг пустили шапку Минин с Пожарским, посмотрите сколько туда падало сапфировых серёжек, колье, золотых колец драгоценных. Ведь ополчение собиралось именно на народные деньги. Во время Великой Отечественной войны, боже мой, каждая семья жила впроголодь. Иногда она лебеду ела. А эти облигации, которые покупались людьми, и в долг отдавались государству. А когда какие-нибудь зажиточные люди, актёры или богатые священники строили на свои деньги танки, самолёты – это всё в природе, в корне. А сейчас, когда Новороссия пылает, когда Новороссия горит, когда там перемололи снаряды все дома, там нечего есть, пить, посмотрите какие потоки идут помощи, деньгами помогают, продуктами, одеждой, а главное, добровольцы туда идут, российские добровольцы идут в пекло, они бросают свои семьи, свои автомобили, бросают свой уют, комфорт, они идут туда, надевают камуфляж, идут на границу, получают «калаш» и сражаются. Я думаю, что русский народ не изменился. Коды очень трудно изменить. Их можно, конечно, изменить. После 1991 года меняли коды, хотели как зубилом выбить наши коды из нашего сознания, забить туда другие числа -666, не получилось, коды не изменились.

СЛУШАТЕЛЬ: Главный национальный герой России - Ленин.

А. ПРОХАНОВ: Я с ним согласен. Ленин – тот, кого спилили сейчас укры, и против кого идёт сейчас страшная атака, конечно, не просто человек, это гигантская категория, который ХХ век сделал «красным» веком. Я понимаю этого человека.

СЛУШАТЕЛЬ: Мне предлагают затянуть пояса. При том же Ходорковском в его фирме все стали миллиардерами. Отдали этому Сечину. Он её разорил, просит у государства 40 млрд. долларов. Он получает 4,5 млн. в день. Почему он не прижмётся, почему эти люди, как Якунин.

С. КОРОЛЁВ: Если вы говорите о конкретных фактах, то Сечин ничего не просит, он берёт кредит, который будет отдавать с процентами, пусть и в государственных банках.

А. ПРОХАНОВ: Это волнение, возмущение слушателя мне абсолютно понятно, и я его разделяю. Но когда начнётся вот такая реальная историческая рубка, она будет впереди, и нечего строить иллюзии.

С. КОРОЛЁВ: Вы имеете в виду настоящую войну или что?

А. ПРОХАНОВ: Это будет огромное напряжение, в которое будут вовлечены все страны мира, в том числе, и Россия. Это может быть война, это может быть просто такое информационное сражение, духовное сражение. Я же говорю, что мир перестраивается, он сдвинулся с осей и пошел, и эти материки начинают скрести друг друга по краям, скрежетать. И когда начнётся эта рубка, государство, в том числе, русское государство – это не сосунок, он всё возьмёт в свои руки. Либералы боятся, что оно завинтит гайки. Оно завинтит гайки, и оно уже завинчивает гайки. Потому что когда я говорю, что всё во имя государства, мы отдаём последнее, друзья, мы всё отдаём последнее, если государство возьмёт это последнее для своего становления и спасения. Поэтому здесь церемониться не будут ни Якунин, ни Сечин, ни Абрамович. Если государству потребуются деньги для своего сохранения, или не только деньги, а корпорации, оно их возьмёт. Матушка Россия умеет плодить крепких и сильных лидеров.

СЛУШАТЕЛЬ: К сожалению, лидеры кроме Владимира Путина отсутствуют на данный момент. И неправда, что государство управляет им, а наоборот. Если взять Америку, то там любой, кто приходит к власти, всё равно система гнёт свою линию. А у нас управляет определённый человек. Дай Бог, чтобы на смену в будущем пришёл человек с таким же сильным стержнем.

А. ПРОХАНОВ: Я смотрю на современную Европу. У меня хорошая память. Но я уже забыл имена европейских президентов и премьер-министров. Они вылетели на поверхность как пузырьки газа, просверкали какое-то количество лет и исчезли. А кто они, куда они делись?! Я помню, что был Берлускони по одной простой причина – Путин ему кровать подарил. Помню Саркози - такого востроносого малютку, потому что ему Каддафи дал деньги на предвыборную кампанию. А я не помню кто такой Блэр, где он блеет по сей день. Это чиновники, это менеджеры, люди, которые пришли работать. Их выбирают и нанимают. Они не персонифицируют политику. Исчезла пора де Голлей, исчезла пора Черчиллей, великих американских президентов. Россия сегодняшняя персонифицирована. Хорошо это или плохо, но она персонифицирована именем Путина. Всё, так или иначе, связано с ним, и дышит его идеологией, его идеей. Ненависть к нему связана с тем, что Россия персонифицирована. Любовь к нему связана этим же самым. Поэтому так устроен русский мир, так устроено русское государство. Нет никакой системы, которая могла бы заменить персону. Россия – это страна авторитарная, страна централистская. Это и драма её и огромное её достижение.

С. КОРОЛЁВ: Хотел у вас спросить о последнем перформансе Петра Павленского. В своё время он прославился тем, что прибил к брусчатке Красной площади гениталии. Сейчас забрался то ли на забор, то ли на крышу института Сербского голым, и отрезал мочку уха. Говорит, что протестовал против судебной психиатрии и против того, что мы якобы скатываемся к карательной медицине. Это искусство, что-то иное? Искусствоведы считают, что это вполне укладывается, а слушатели не принимают.

А. ПРОХАНОВ: Я слушал недавно Артемия Троицкого. Он воспевал это отрезанное ухо.

С. КОРОЛЁВ: Ваг Гон резал ухо.

А. ПРОХАНОВ: Ван Гог резал ухо не на показ. Видимо, у него была какая-то драма, напряжение. Отец Сергий у Толстого тоже отрубил себе палец для того, чтобы пережить искушение. Я не хочу уподобляться таким отрицательным, страстно отрицать всё это. Я просто вижу, что огромное количество высоколобых профессоров, дипломных бакалавров, знатоков современного искусства, они готовы это отрезанное ухо, действительно, предписать как нечто чрезвычайное, наполняющее духовную жизнь XXI века. Да ради Бога, наверное, так оно и есть, в том смысле, что это искусство. Всё есть искусство, всё есть театр. Вот человек кинулся сознательно под автомобиль – это жестокий театр. А смертная казнь прилюдно, как казнили Хуссейна прилюдно – это тоже театр. А фашистское современное искусство, когда для подтверждения этой театральности фашистских ритуалов сжигают в одесском Доме профсоюзов людей в крематории – это тоже искусство. Можно сказать это не просто бомбёжки и уничтожение инфраструктуры, а это искусство. Посмотрите эти дымящиеся руины, эти города, растерзанные трупы, детские ручки, которые лежат отдельно от тела, эти рыдания надгробные. Посмотрите, это перформанс. Но это так, стоит только изменить точку зрения на это. Скажем, лежит дохлая собака. Но я подхожу к этой собаке, вокруг неё кладу золотой багет. Это становится искусством.

С. КОРОЛЁВ: А «Боинг»?

А. ПРОХАНОВ: Сбитый «Боинг». Вообще всё искусство. А мировая война, а разрушение храма Афродиты Геростратом. Действительно, всё есть искусство, всё есть театр. Это целая философия. Человек – это существо, которое постоянно играет. Он мучает другого, он играет. Он казнит или расстреливает мучеников несчастных, он играет.

С. КОРОЛЁВ: Есть же разница, есть грань, когда жизнь становится искусством?

А. ПРОХАНОВ: Это взгляд. Я считаю, что это искусство. И попробуй ты меня убедить, что это не искусство.

С. КОРОЛЁВ: Хорошо, ваш взгляд на Павленского?

А. ПРОХАНОВ: Я пожимаю плечами. Крайне неприятно. Я считаю, что это профанация, и уделять этому столько времени – это кощунство, потому что он прибил свои гениталии к Красной площади. А почему он прибил их к Красной площади? А прибил бы он эти гениталии просто к своему рабочему столу и сидел бы там сегодня, жена его кормила при этом. И что бы он делал с женой с этими прибитыми гениталиями? Нет, ему нужно было чуть-чуть нагадить. Это же тоже искусство осквернения. Этот Бренор, который приходил в залы с шедеврами, и гадил перед картинами великих мастеров, это искусство эпатажа. Надо причинить страдание людям. Это страдание выдаётся за искусство.

С. КОРОЛЁВ: Вы принимаете это искусство - 916-55-81. Нет, вы такое искусство не принимаете, не понимаете - 916-55-82.

СЛУШАТЕЛЬ: Он протестовал против принудительной психиатрии. Может, вернуть в законодательство, чтобы таких людей принудительно лечили?

А. ПРОХАНОВ: Я бы не боролся с этим с помощью законов. Я бы сделал всё, чтобы современное русское настоящее искусство достигло прежних былых высот, и поражало мир своей мощью, красотой, своей возвышенностью, своей духовностью, своей мистикой. Это будет ответ на ту профанацию. А что касается этого отрезанного уха, и этой мочки, может быть, помазать эту мочку рыбьим жиром, скормить кошке, при этом созвать все камеры всех иностранных агентств, чтобы они посмотрели, как кошка съедает это ухо. Это тоже мощное искусство.

С. КОРОЛЁВ: Что она будет символизировать?

А. ПРОХАНОВ: Она будет символизировать аппетит.

С. КОРОЛЁВ: 7,4% аудитории РСН принимают искусство Павленского. 92,6% нет.

А. ПРОХАНОВ: Видите какие мы ретрограды с вами.

С. КОРОЛЁВ: Почему? Болиды в Сочи не принимаем, как вы говорите, отрезанную мочку уха не принимаем. Что-то с нами не то?

А. ПРОХАНОВ: Просто русский мужик в своё время с рогатиной на медведя ходил, а тут какую-то мочку уха ему отрезать. Это мелковато для нашего брата.

С. КОРОЛЁВ: Давайте о настоящем искусстве. Юбилей Лермонтова на прошлой неделе был.

А. ПРОХАНОВ: Я был в Пятигорске на этом юбилее. Я был поражён тем, что на эту лермонтовскую встречу стеклись люди со всего Северного Кавказа: ингуши, чеченцы, дагестанцы, учителя, простые люди, крестьяне, старики, молодые. Лермонтов, Боже мой, в наше-то время, когда болиды, «формула 1», когда пенсионное обеспечение, когда так трудно жить, и для них Лермонтов, особенно для Кавказа! Что такое?! Откуда эта наивная, страстная жадность до Лермонтова? Это говорит о том, что, конечно, наши люди изголодались по искусству, по высокому, возвышенному, божественному. А Лермонтов – это божественный человек. В чём феноменология Лермонтова. Он убивал кавказцев. Это был такой солдат, рубака. Он был умный, тонкий, жестокий, это был спецназ. Как он написал в своей поэме «Валерик»: «Когда мы резались жестоко, схватили с горцами, и вся река покрылась кровью русских и чеченцев». Он умел воевать и умел убивать. Убивая горцев, он их обожал, он их любил, он видел их благородство, их широту, их воинственность, как впрочем, Лев Толстой в «Хаджи Мурате». Русское искусство, русская литература, придя на Кавказ, она обожествила Кавказ, ни одного дурного слова, ни одной скверны. Горцы в сознании Лермонтова были рыцарями, благородными людьми. И если русское оружие пристегнуло к себе силой Кавказ, что там лукавить, Россия пристегнула к себе Кавказ силой штыка, саблей, пулей, то Кавказ присоединил к себе Россию. Он присоединил к себе Россию через Лермонтова. Вот этим своим обожанием Лермонтов сделал Россию абсолютно беззащитной и влюблённой в Кавказ. И Кавказ присоединил к себе Россию Лермонтова. И это я открыл, что это взаимный процесс. Конечно, Кавказ ещё помнит жестокость русского оружия, но он прекрасно понимает, что через Лермонтова он вошёл в сознание русского человека. Русский человек присутствует, в нём есть этот Кавказ, мы все кавказские пленники в этом смысле. Лермонтов чрезвычайно русский человек. Он русский человек не потому, что у него было такое прекрасное лицо, что замечательная бурка и офицер, он русский, потому что в его поэзию постоянно пыталась вторгнуться тьма. Он находится на грани тьмы и света. Тьма двигалась к нему, и он превращал её в свет. Это его слова: «И упоение в бою, и мрачной бездны на краю». Он жил на краю мрачной бездны. Он заглядывал в её тьму, он понимал что такое русская бездна. И тьма, которая исходила из этой бездны, превращалась им в свет. Тем же самым занимается русский народ. Почему я говорю, что он один из самых русских людей, потому что русский народ поставлен на грань тьмы, на грань бездны, и миссия русского народа, русское мессианство именно в том, чтобы тьму превращать в свет. Русское сознание добывает эти райские, божественные смыслы из небес. Оно добывает эти смыслы, привносит их сюда в эту грешную, затемнённую, замутнённую землю, чтобы её очистить, озарить, превратить её в райские сады, в райскую клумбу. И вот эта русская задача мучительная для России, мучительная для русских людей, мы столько тратим, столько за это время страдаем, столько бед на наши русские головы сыпется, но она вменена нам, и никуда не уйдёт. И поэтому Лермонтов как русский человек, он был введён в обращение нашей культуры как и Пушкин, в 30-е годы, перед самой войной. Сталин знал что делать, он чувствовал, что надвигается тьма, он видел, что тьма идёт. Это была действительно тьма. Говорил Лёня Рифеншталь, это было восхитительное и ужасное искусство бездны, искусство тьмы. Это искусство тьмы входило в души немецких солдат, танкистов, группы «Центр», гестапо, эти все немецкие мундиры, руны серебряные - это тьма, которая превращалась в искусство. Это не отрезанное ухо, это огромное искусство религии фашизма. Что было противопоставить в России? Конечно, мы строили танки, самолёты, пушки, создавали свою армию. Сталин велел вернуть в русскую культуру классику – Лермонтова, Пушкина, Толстого, русские романсы, русские песни, великолепные русские оперы. И он успел не просто создать самолёты и танковые двигатели, он сумел создать этого восхищённого советского человека. И поэтому фашистская тьма упёрлась в этот светоносный барьер, в этот кокон. И она ушла, отхлынула. Сегодня на Украине идёт танец свастик. Там опять рождается тьма, там опять крематорий, там опять рвы.

С. КОРОЛЁВ: Если уж проводить параллели, то фигуры равноценной Рифеншталь вряд ли найдёшь.

А. ПРОХАНОВ: Посмотрим. Там происходит огромный фашистский театр, концентрируется тьма. И надо ждать, что она хлынет сюда. Поэтому, я думаю, что надо опять вернуть в наше сознание великую русскую классику, которая пошла 1991 года была изгнана, и в нашей культуре танцуют эти кулики, режут ухи, прибивают куда-то гениталии, всё это гадят, какая-то мелочёвка, чтобы опять полыхнул свет, великий свет. Это будет сильнее любых истребителей пятого поколения.

С. КОРОЛЁВ: Сегодня герой нашего времени это кто?

А. ПРОХАНОВ: Поезжайте в Новороссию на блокпосты, посидите там в уже холодном украинском окопе, посмотрите как над ними несутся смерчи установок залпового огня, потом их утюжат танками, и как они выскакивают в своих казачьих папахах из этого окопа, и устаревшими гранатомётами РПГ-6 молотят эти танки. Вот это герои нашего времени.

С. КОРОЛЁВ: Лазарь Моисеевич спрашивает: «Вы с Кургиняном уже помирились?»

А. ПРОХАНОВ: Я с ним не ссорился.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы согласны с тем, что в этом мире не существует неуправляемых процессов?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что превращение части галактики в чёрную дыру и ниспадение в эту чёрную дыру соседних миров – это не управляемая галактика, это спонтанные процессы.

СЛУШАТЕЛЬ: Я из Путивля. Путивляне настроены против бандеровцев. Приезжал Мирошниченко, его поперли. У нас есть ещё памятник Ковпаку. Я думаю, будет великая битва.

А. ПРОХАНОВ: Это же был великий рейд от Путивля до Карпат, Ковпак прошёл. Это был гигантский такой порыв украинцев от Путивля до Карпат. Прекрасная была пора.

СЛУШАТЕЛЬ: Две недели назад члены Изборского клуба высказались, что будет второе, более подготовленное наступление войск хунты, о том, что руководство России не может взять в толк о том, что Америка и вся Европа взяли курс на нанесение поражения России. А в то же время от России в адрес США идут умиротворяющие сигналы. Америка действует всё наглее и наглее, и мы на международной арене теряем свой авторитет. Вы согласны с этим мнением?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что все реальные политики в Кремле, Генштабе, разведке понимают, что как только пройдут украинские выборы и победит радикальная фашистская антирусская Рада, то начнутся военные действия. До сегодня вся эта линия перемирия – это рубеж огня.

С. КОРОЛЁВ: Выборы уже на носу. Нам когда ждать такого интенсивного развития событий, которые вы описываете?

А. ПРОХАНОВ: Там все ждут этого. Ополченцы ждут, все готовы к этому. Что касается того, что мы всё время обороняемся и уходит вспять от Америки, я думаю, что нам удалось худо-бедно Крым присоединить, или худо-бедно прекратить эту атаку Киева на ополчение и перевести всё это в режим контрнаступления. Так что политики говорят одно, а военные делают другое.

СЛУШАТЕЛЬ: Как вы относитесь к тому, что все события на Украине – это проигрыш нашей внешней разведки и дипломатии? Что-то за это никто не понёс никакой ответственности.

А. ПРОХАНОВ: Я с вами согласен, что этот проигрыш связан с тем, что за все эти годы у России там очень слабое присутствие. Если у американцев там были тысячи некоммерческих организаций, у нас там было 5-6, очень мало их было. Это была наша огромная слабость. Но виновата ли сегодняшняя Россия в том, что от Советского Союза откололи Украину? Не виновата. Всё, что было после 1991 года – это был стратегический проигрыш России. Мы его исправляем.

С. КОРОЛЁВ: Спасибо.

РСН 20.10.2014

Количество показов: 2635
Рейтинг:  4.01

(Голосов: 13, Рейтинг: 4.69)