АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ:

СНОУДЕН ПОЛЕЗЕН РОССИИ

(эфир на «Эхо Москвы»)

М.КОРОЛЁВА: Здравствуйте. Это, действительно, программа «Особое мнение». Я – Марина Королёва, напротив – журналист Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра». Здравствуйте, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Доброе утро.

М.КОРОЛЁВА: И я не могу... Да, доброе утро, это прекрасно. Я не могу не предупредить наших слушателей и зрителей, что Александр Андреевич Проханов сегодня категорически отказывался говорить на сиюминутные темы и хотел о вечном. Но, все-таки, давайте мы начнем с новостей, а вечное оставим напоследок. Я вам обещаю, это будет обязательно.

А.ПРОХАНОВ: Если о вечном, то это о Сноудене, конечно. Это вечная тема.

М.КОРОЛЁВА: Понятно. Но Сноуден-то – это как раз новость. А вечное – это другое. Давайте мы начнем с новости сегодняшнего дня. Алексей Навальный зарегистрирован кандидатом в мэры. Это сегодня. А завтра у него суд в городе Кирове, куда он, собственно, и отправился. Как вам такая рокировка? С одной стороны, кандидат в мэры, с другой стороны, подсудимый с неизвестным исходом.

А.ПРОХАНОВ: Ну, по-моему, политика – она полна экспромтов. Если занимаешься политикой, ты должен быть готовым, что последнее свое слово к избирателям произнес, будучи посаженным на кол. Поэтому здесь нет ничего удивительного. И эта рокировочка – может, она достаточно, ну, в общем, комплиментарна по отношению к политической судьбе Навального.

Я думаю, что Навальный – это единственный, кто уцелел от оппозиции и продолжает сражаться. Вся эта шумная, глумливая оппозиция болотная – она куда-то делась, как будто всходит солнце и все улетают.

М.КОРОЛЁВА: Как вы однако.

А.ПРОХАНОВ: И один Навальный сражается, он сражается за всех. За всех тех, кто сейчас отдыхает и греет свои животы там на пляжах островов и Лазурного берега. Это вызывает уважение.

Я думаю, что власть, которая расправилась с Болотной площадью (так, как подобает власти расправляться, потому что она слишком медлила с этим)... Болотная площадь – она, конечно, угрожала самой государственности, и власть поступила так, как она должна была поступать и поступила, повторяю, с минимальными издержками. Вот, ей стоило только...

М.КОРОЛЁВА: Минимальные издержки – это те, кто сейчас в тюрьме? Это вы имеете в виду?

А.ПРОХАНОВ: Да, да. Это просто, вот, она нахмурила брови, опустила кончики губ вниз как на масках в театре Дель Арте. И оппозиция исчезла, она слиняла. Один Навальный бьется, сражается, выкликает и этим он вызывает уважение.

М.КОРОЛЁВА: И я прям, слышу восхищение, кстати, в вашем голосе.

А.ПРОХАНОВ: Может быть, даже и восхищение, потому что он сражается с энтропией. Энтропией, которая охватила социум в целом – и власть как таковую, и оппозицию, что, к сожалению, нет уже больше оппозиции. Он сражается, он отдувается за всех нас, в том числе и за нас с вами.

Что будет с ним? Мне кажется, что, все-таки, власть должна его посадить, потому что если она в последний момент передумает, например, или даст ему условный какой-то приговор, или отменит, или отпустит его на свободу, она продемонстрирует слабость. А она и так не сильна. Она не может себе позволить демонстрировать слабость – она должна проявить силу и последовательность. Но это странная сила, это сила, которая, мне кажется, усилит Навального. Вот в этом парадокс этой ситуации. Навальный, который сел в тюрьму, это не Ходорковский, который сел в тюрьму.

М.КОРОЛЁВА: А в чем разница, кстати, по-вашему? В чем разница?

А.ПРОХАНОВ: В том, что Ходорковский сел в тюрьму как миллиардер в ту пору, когда нация ненавидела миллиардеров, и никакой симпатии к Ходорковскому быть не могло, и до сих пор он не вызывает симпатию кроме как у узкого кружка либералов, ну, заинтересованных в этом либо морально, либо материально. Нация не сочувствует Ходорковскому. А Навальному она будет сочувствовать, потому что Навальный выступает, конечно, с лозунгами борьбы с самыми страшными и гнусными явлениями нашей жизни, нашей действительности. И он даже в тюрьме останется героем. Я, конечно, являюсь его противником, я – противник Болотной. Но он вызывает во мне уважение.

М.КОРОЛЁВА: Такие, противоречивые у вас чувства, на самом деле, да?

А.ПРОХАНОВ: Я – господин Противоречие.

М.КОРОЛЁВА: Скажите, а как вам кажется, у Алексея Навального – ну, вот, какое у него будущее как у политика? Во-первых, есть ли оно в том случае, если он сейчас получит срок реальный? И если будет, то какое?

А.ПРОХАНОВ: Нет, у него нет президентского будущего. Политическое будущее у него есть, конечно. Но у него нет президентского будущего.

М.КОРОЛЁВА: Почему?

А.ПРОХАНОВ: Ну, потому что мы же видим, как выстраивается линия преемственности. Мы видим, какие эшелоны, какие страты будут сражаться за эту должность, за эту роль. А вот эти вот конституционные, парламентские, выборные формы сражения за Кремль – они старомодны, они устарели, они не пройдут. За Кремль будут сражаться кланы, за Кремль будут сражаться скрытые латентные группы приближенных к сегодняшнему Кремлю или не столь приближенных. И Навальный стоит слишком далеко от Кремля. Он будет...

М.КОРОЛЁВА: Так это пока, Александр Андреевич. Все изменяется.

А.ПРОХАНОВ: Это будет всегда. Это будет всегда. Это будет всегда, потому что на ближайшем будущем Россию не ждет взрыв. Россию не ждет катастрофика. Россию ждет либо гниение, тихое гниение и этому гниению будут способствовать кланы, которые затромбировали все способы вертикальных восхождений, вертикальных социальных лифтов. Либо они будут сжирать до конца Россию, либо, все-таки, Россия будет разбужена, она, все-таки, бросится в развитие, она кинется вот в этот страстный свой, может быть, последний порыв.

М.КОРОЛЁВА: Александр Андреевич, но если вспомнить Россию столетней давности, не говорили ли люди тогда же так же? Были кланы, была монархия, была царская семья, кстати. Но, в общем, и как-то никто не предполагал, что Ленин, который был так далеко от Кремля и от царского трона, вдруг окажется вот так вот во главе государства.

А.ПРОХАНОВ: Ну, таких пророков не было, действительно. Таких пророков не было. Но посмотрите, что было, прежде чем Ленин пришел к власти. Посмотрите, что было. Во-первых, была первая русская революция. В этой первой русской революции возникла та когорта, когорта сражающихся, в общем, левых. Не большевиков, но сражающихся.

Потом по стране катилась волна террора. Там в год около 2,5 тысяч террористических актов совершалось – убивали генерал-губернаторов, полицейских. Это была боевая политическая революционная сила.

М.КОРОЛЁВА: То есть Болотную вы с Первой русской революцией сравнить не можете?

А.ПРОХАНОВ: Нет, не могу. Потом посмотрите, что произошло.

М.КОРОЛЁВА: Давайте мы только на этом месте прервемся и продолжим буквально через минуту. Встречаемся здесь же.

РЕКЛАМА

М.КОРОЛЁВА: И мы продолжаем «Особое мнение» с Александром Прохановым. Я напомню, что с нами можно связаться, можно присылать ваши смски, ваши SMS-вопросы по номеру +7 985 970-45-45 и в Twitter’е есть аккаунт @vyzvon. Итак, мы с вами об этих параллелях меду сегодняшним днем и временем там Первой мировой войны, первой русской революции. Вы сказали «Посмотрите, что происходит».

А.ПРОХАНОВ: Да, повторяю, там была война. Там была страшная, грозная Первая мировая война. Вот от этой войны народ впал в такую истерию, там была тотальная ненависть, замешанная на крови, на потерях, и народ получил винтовку. «Винтовка рождает власть», - сказал великий Мао Цзэдун.

Сегодня у народа нет винтовки, и у Навального нет винтовки. И сегодня слишком сильны кланы. Тогда все ненавидели царя. Все ненавидели царя. Церковь ненавидела царя. Царский дом ненавидел царя, не говоря уже о либералах, о патриотах, о ставленниках английских спецслужб, о народе, который погибал на войне. Его ненавидели все. И эта аккумуляция ненависти, по существу, решила его судьбу.

М.КОРОЛЁВА: То есть к Кремлю такого отношения нет сейчас, вы считаете?

А.ПРОХАНОВ: Ну, конечно. У Кремля огромная поддержка по самым разным причинам. Есть симптомы опасные. Конечно, начинается раскол элит – мы это видим. Но он не опасен. Эти элиты присмирели, их Путин присмирил. Потенциально они могут быть расколоты, потенциально могут быть расколоты кланы. И вот это самое опасное – это будет клановая война, война за власть. Но в эти кланы Навальный не вписывается. Он – внеклановый человек. Он – человек группировки, конечно. Но кланы обойдутся без него.

М.КОРОЛЁВА: И, все-таки, хочу повторить: это сейчас, сейчас. Время же проходит.

А.ПРОХАНОВ: Нет, но это и завтра. Это и завтра, и послезавтра. Что может измениться? Что кланы возьмут на вооружение Навального?

М.КОРОЛЁВА: Ну, если вы говорите о том, что поддержка. Поддержка, тем более поддержка народа ему обеспечена, поскольку он – человек небогатый, поскольку он, действительно, говорит там о коррупции, о таких вещах, которые волнуют всех.

А.ПРОХАНОВ: Это полезно во время выборных процедур. Выборные процедуры бессмысленны в сегодняшней России, мы это с вами понимаем. А вот этот взрыв, эта каша, эта вот такая кровавая бойня, которая была в 1917 году, в 14-м, 15-м, 16-м, 17-м году, она сейчас не предвидится. Хотя, угроза войны есть, конечно, но война не началась. Не знаю, в ближайшие месяцы, по-видимому, она не случится. Поэтому у Навального очень интересная, интенсивная политическая судьба. Но на первые роли его история не вынесет. Не вынесет.

К тому же, мне кажется, что, все-таки, русское сознание – это мессианское сознание. И Ленин, когда он обратился к народу, он работал на мессианских кодах русского человека. Он обращался к нему, исходя из представлений о народных мечтаниях, о народных сказочных вожделениях, о народных утопиях.

М.КОРОЛЁВА: Но подождите. Алексей Навальный тоже говорит о добре и о справедливости.

А.ПРОХАНОВ: Ничего он не говорил. Он не говорит ни о добре, ни о справедливости. Он не говорит утопическим языком, он не говорит языком сказки, он не говорит языком ослепительного русского будущего. Он слишком конъюнктурен. Он говорит о распилах, он говорит о тревожащих людей ситуациях, но он не зажигает в людях ощущения какого-то грядущего солнца.

М.КОРОЛЁВА: Нет, ну, просто я хочу тут напомнить вам, что у него есть такое понятие как «Добрая машина правды», в которую он хотел вовлечь как можно больше людей. Вот пожалуйста вам.

А.ПРОХАНОВ: Ну, Добрая машина правды напоминает швейную машину. Разве можно к народу обращаться с такой формулировкой? «Добрая машина правды». Что за хренотень?

М.КОРОЛЁВА: Ну так и народ изменился, и время изменилось.

А.ПРОХАНОВ: Да ну бросьте! Народ желает волшебного слова. Народ устал от этой брехни, от мертвых слов.

М.КОРОЛЁВА: А у кого сейчас есть это волшебное слово?

А.ПРОХАНОВ: Ну, у нас с вами.

М.КОРОЛЁВА: А...

А.ПРОХАНОВ: Мы с вами, видите, мы обращаемся к народу вот с этими таинственными словесами, которые в состоянии разбудить заснувшие участки...

М.КОРОЛЁВА: Нет, ну, серьезно, Александр Андреевич.

А.ПРОХАНОВ: Серьезно я сказал.

М.КОРОЛЁВА: А, вот, у Путина есть такое волшебное слово?

А.ПРОХАНОВ: Путин, конечно, харизматический человек. И у него, может быть, есть, или он ждет, что оно к нему придет. Я все еще надеюсь, что к Путину придет это волшебное слово.

М.КОРОЛЁВА: Но вообще мы долго ждем.

А.ПРОХАНОВ: Ну, история. В руках господа тысяча лет – это миг единый. Вообще Путин разговаривает языком историзма, языком мессианства русского. А, вот, ни от Навального, ни от кого другого из либеральных лидеров не прозвучали эти слова «русская цивилизация», например, или «русское мессианство», или, не знаю, «русская история», «метафизика русской истории». Это слабость.

М.КОРОЛЁВА: А вы так уверены в том, что люди хотят сейчас услышать именно такие слова?

А.ПРОХАНОВ: А я так уверен, да. Всё, мы снимаем тему. Я зашел за буйки.

М.КОРОЛЁВА: Хорошо. Тогда я хочу вас поймать на слове. Вот, вы там так, мимоходом сказали, что мы же с вами понимаем, что сейчас избирательные процедуры не имеют никакого смысла.

А.ПРОХАНОВ: Никакого.

М.КОРОЛЁВА: Это вы, в частности, и о выборах мэра в Москве тоже, что ли?

А.ПРОХАНОВ: Мы знаем, что выборные процедуры предрешены. Технологии...

М.КОРОЛЁВА: То есть?

А.ПРОХАНОВ: Технологии выборные, которые находятся в руках у власти, они обеспечивают власти победы на этих выборах при любых условиях.

М.КОРОЛЁВА: То есть вы уверены, что победит Сергей Собянин, и вы не сомневаетесь в этом?

А.ПРОХАНОВ: У меня никакого сомнения на этот счет нет, поэтому я не хочу на выборы.

М.КОРОЛЁВА: Вы не ходите на выборы?

А.ПРОХАНОВ: Я не хожу на выборы.

М.КОРОЛЁВА: Александр Проханов, журналист сегодня в студии «Особого мнения». +7 985 970-45-45. В Twitter’е есть аккаунт @vyzvon.

Мы с вами заговорили там о начале прошлого века и о царской семье, в частности. Есть вопросы, которые пришли от наших слушателей. Вот, Николай из Самары, действительно, напоминает нам с вами, что сегодня – скорбная годовщина злодейского убийства царской семьи по приказу Ленина. Не коробит вас тот факт, что Ленин все еще в Мавзолее?

А.ПРОХАНОВ: Неужели вам не надоело об этом говорить, господи боже мой? И меня спрашивать об этом.

М.КОРОЛЁВА: Я сегодня не столько о мавзолее Ленина...

А.ПРОХАНОВ: Сколько обо мне.

М.КОРОЛЁВА: ...сколько об убийстве царской семьи.

А.ПРОХАНОВ: Убийстве царской семьи. Ну, давайте еще раз в стомиллионный раз пройдемся по этой теме.

М.КОРОЛЁВА: Как вам кажется, вот это событие в российской истории – оно достаточно осмыслено, оно достаточно искуплено?

А.ПРОХАНОВ: Нет. Какое искуплено? Что там искупать-то? Все искупила победа 1945 года. Она списала все грехи, понимаете? А если бы она не случилась, то все грехи всплыли. В том числе и прыщик на лбу Ивана Грозного и недостаточно острый посох, которым он заколол своего сына Ивана.

М.КОРОЛЁВА: Вас послушать, получается, что правильно убили.

А.ПРОХАНОВ: Вот, послушайте меня. Это, вот, вас послушать, так уши вянут. «Правильно убили».

Победа 1945 года искупает всё. И в этой победе примирились все – и те, кто убивал, и те, кого убивали, и белые офицеры, и узники ГУЛАГа, и разведчики, и деникинцы, которые сидели там. И крестьяне, которых раскулачивали и которые пошли на фронт. Эта победа была чертой, чертой под великой драматической историей первой половины XX века.

Потом, конечно, завелись, как это водится, на историческом древе всевозможные короеды, жучки, божьи коровки и, конечно, опять разворошили все эти раны.

Сегодня отечественное миросознание должно прекратить эту рознь белых и красных. И поминать расстрел царской семьи как великое злодеяние...

М.КОРОЛЁВА: Забыть, что ли?

А.ПРОХАНОВ: ...или расстрел, Ленский расстрел и расстрел 9 февраля как великое злодеяние, которое записано на царя. Потому что это распри бесконечные. Если сейчас послушать красных (а красных немало и радикально красных), вы знаете, что услышите? Что династия Романовых – самая страшная и кровавая династия в истории всех европейских династий, что эта династия наполнена убийствами, что она начала свой путь с убийства младенца, по существу. Что в этой династии царей то и дело что убивали, то их взрывали, то били по башке табакерками, то там были цари-бабы распутные и так далее. Их послушать, что ли?

Повторяю, эта тема является не политической темой. Эта тема является исторической достоверностью. Политически эта тема должна уйти на задний план, эту тему должна покрыть великая победа 1945 года, а также грядущее развитие.

М.КОРОЛЁВА: Но 1945-й год-то здесь причем? Ведь, в ночь на 17 июля убивали не династию. Там убивали, например, конкретного подростка, царевича Алексея и убивали княжон, которые были просто молодыми девушками.

А.ПРОХАНОВ: А царя надо было грохнуть, да?

М.КОРОЛЁВА: Ну, я не знаю. Наверное...

А.ПРОХАНОВ: Не, ну как?..

М.КОРОЛЁВА: Если уж с точки зрения революционной справедливости. Но детей-то зачем убивать и с этого начинать путь в новый мир?

А.ПРОХАНОВ: Согласен. А зачем убивать детей-то, которые шли во главе с иконами 9 февраля-то? Зачем, вот, вы в них стреляли, Марина?

М.КОРОЛЁВА: Января, вы имеете в виду.

А.ПРОХАНОВ: Января 1905 года. Зачем вы сидели в седле, я помню, вы сидели как амазонка, и при крике «Шашки наголо» выхватили из ножен шашку и разрубили младенца с иконой. Что он вам сделал плохого-то?

М.КОРОЛЁВА: Ваша фантазия, Александр Андреевич...

А.ПРОХАНОВ: Марина, вот, не приставайте ко мне с дурацкими вопросами.

М.КОРОЛЁВА: А этот вопрос был дурацкий по поводу убийства царской семьи?

А.ПРОХАНОВ: Конечно.

М.КОРОЛЁВА: То есть надо забыть, не говорить...

А.ПРОХАНОВ: Так, дальше, проехали. Следующий вопрос.

М.КОРОЛЁВА: Так. Вечная тема. Вечная тема, как вы знаете, у нас Сноуден. Эта, действительно, тема превращается в тему вечную, поскольку он так вот и живет у нас в транзитной зоне Шереметьево. Ну, здесь много вопросов к вам пришло по поводу Сноудена. Ну, давайте я не про него самого сейчас спрошу, а, вот, вас просят прокомментировать позицию и заявления Путина по Сноудену. Как вам кажется, достаточно ли патриотичен президент? Или это какая-то игра заявлений?

А.ПРОХАНОВ: То есть? А что он там? У него несколько заявлений.

М.КОРОЛЁВА: Да. Он говорил, в частности, о том, что Сноуден, конечно, может быть у нас принят на условиях временного убежища в том случае, если не будет вредить США.

А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что если бы Путин старался или делал вид, что он хочет избавиться от Сноудена и, более того, вдруг он выдал бы его, ну, тогда это был бы крах Путина. И вообще, может быть, даже был бы крах русской государственности. Это исключено. Он заявил прямо: «Россия никого не выдает», и это было сделано абсолютно правильно и справедливо.

С другой стороны, когда он говорил, что мы оставляем Сноудена только на условиях, что он прекращает свою антиамериканскую деятельность, в этом в Путине говорил разведчик. Вот, будь я президентом-разведчиком, я бы, конечно, оставил бы его во что бы то ни стало у себя, произнеся при этом вот такие же слова. Ну и, может быть, даже еще более пылкие и яркие.

На самом деле, я бы пригласил его сотрудничать в Первый Главк, как раньше называлось, или в Службу внешней разведки, раскручивал бы там. Я думаю, что Сноуден будет еще очень полезен России. Он будет полезен России.

М.КОРОЛЁВА: «Полезен России»?

А.ПРОХАНОВ: Он будет полезен России, потому что уже, даже находясь там...

М.КОРОЛЁВА: А чем, простите?

А.ПРОХАНОВ: Даже находясь там еще, вот, в Китае, он совершил огромное деяние (помог России). В Россию все время вонзали и продолжают вонзать эти пики организационного оружия. Россия – это страна, в которой постоянно нарушаются права человека, это страна бесправия, она на фоне либерального гуманного Запада, где права человека являются священной религией, она выглядит ужасно, чудовищно. А Сноуден показал, что борьба за права человека – это не более, чем инструмент воздействия, инструмент разрушения страны. После кампании в защиту прав человека летят штурмовики, сметают с лица Земли режимы и государства, убивают лидеров законно избранных. А Америка – она является страной тотального бесправия, тотальной лжи, тотальной слежки.

М.КОРОЛЁВА: Америка?

А.ПРОХАНОВ: Ну а кто там у нас-то следит за всем миром? Не Северная же Корея. Марин, не притворяйтесь неосведомленной. Вы что? Вы с кем общаетесь в эфире?

М.КОРОЛЁВА: Я просто хочу понять, вот, скажите мне, пожалуйста, а что такого сделал Сноуден?

А.ПРОХАНОВ: Поэтому повторяю, Сноуден уже совершил огромное дело. Мы в ответ на этого Магнитского, на этот их закон...

М.КОРОЛЁВА: Какие такие секреты он раскрыл?

А.ПРОХАНОВ: Он раскрыл одно – что американцы являются гнусной антилиберальной страной, где ведется тотальная слежка за всем и вся. Где нарушаются права государств, права человека, права правительств, тайна переписки дипломатов. Он показал, что это сволочная сучья страна. И это был наш ответ Америке за список Магнитского без всякой нашей, так сказать, инициативы. Это сделала судьба.

М.КОРОЛЁВА: Вы думаете, кстати, без нашей инициативы?

А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что без нашей инициативы. Но теперь, когда Сноуден здесь, я думаю, он, в конце концов, будет в этой студии. Я сделаю все, чтобы он согласился. И мы узнаем через Сноудена явно или косвенно огромные мерзкие тайны об американской стране.

М.КОРОЛЁВА: С другой стороны, вы жили в Советском Союзе, живете сейчас в России. Скажите, для вас является новостью о том, что все следят за всеми, что спецслужбы следят за гражданами, за какими-то людьми конкретными, за чиновниками и так далее? Для вас это секрет?

А.ПРОХАНОВ: Да не, не секрет. Наоборот, я считаю, что правильно делает. Но при этом не надо строить...

М.КОРОЛЁВА: Правильно делает?

А.ПРОХАНОВ: ...не надо строить хорошую мину при плохой игре. Надо признаваться: «Да, мы следим, мы нарушаем права человека, мы – грязная страна. Политика – грязная вещь. Мы должны и впредь усиливать слежку».

М.КОРОЛЁВА: Это вы сейчас про кого? Про Америку, про Россию?

А.ПРОХАНОВ: Про Америку. Про спецслужбы. Про нас с вами. Я сказал уже. Что так бояться-то? Есть сфера в жизни человека, Куда не проникнет никакой электронный луч и никакая слежка.

М.КОРОЛЁВА: Это что такое?

А.ПРОХАНОВ: Это душа, молитва, поминовение твоих усопших, это благоговение перед жизнью, это страх или преодоление страха будущей смерти. Вот место, где суверенный человек – он не боится слежки. А все, что касается, понимаете, тайных встреч на всевозможных квартирах сексуальных – ну, господи, это плоть.

М.КОРОЛЁВА: Это тоже какие-то фантазии, Александр Андреевич. Александр Проханов сегодня гость программы «Особое мнение». Через несколько минут мы снова здесь.

НОВОСТИ

М.КОРОЛЁВА: И мы продолжаем программу «Особое мнение». Журналист Александр Проханов здесь в студии. +7 985 970-45-45. В Twitter’е у нас есть аккаунт @vyzvon, туда тоже можете присылать ваши вопросы.

Мы не уходим от темы Сноудена, знаете, почему?

А.ПРОХАНОВ: Почему это?

М.КОРОЛЁВА: Потому что это напрямую связано с нашей с вами сочинской Олимпиадой. Вы же помните, как в 1980 году был бойкот Олимпиады в Москве. Правда?

А.ПРОХАНОВ: Из-за Афганистана, по-моему.

М.КОРОЛЁВА: Да.

А.ПРОХАНОВ: Да. И вы что, приравниваете Сноудена с Афганистаном?

М.КОРОЛЁВА: Нет, не я приравниваю Сноудена. Просто дело в том, что уже некий американский сенатор Линдси Грэм сегодня призвал США бойкотировать Олимпиаду в Сочи.

А.ПРОХАНОВ: Ну и что? Ну, и Маккейн еще присоединится. Там 2-3 сумасшедших. Это ж абсолютно разновеликие...

М.КОРОЛЁВА: Ну так лиха беда начало, подождите.

А.ПРОХАНОВ: Это разновеликие события. Просто разновеликие события. Конечно, может и быть шизофрения. Америку может охватить шизофрения в том случае, если, действительно, Сноуден обладает кодом войны, и помимо вот этих вот разоблачений чисто правовых у Сноудена в его тайном досье заложено 8-значное число, по которому Америка готова начать бомбардировки России или Китая. Это, действительно, это серьезно. Это...

М.КОРОЛЁВА: Нет, ну, бомбардировки – это одно, а бойкот Олимпиады – это другое. Согласитесь, это тоже разновеликие события.

А.ПРОХАНОВ: Если Сноуден... Повторяю, если Сноуден настолько опасен для Америки как человек, владеющий кодом войны, то тогда можно рассматривать вопрос о бойкоте, чтобы вынудить Россию вернуть Сноудена.

Но Сноуден не является человеком, равносильным вот этой огромной геополитической трагедии, войне в Афганистане. Поэтому никакого бойкота не будет. Просто никакого не будет бойкота.

М.КОРОЛЁВА: Не будет?

А.ПРОХАНОВ: Ну, исключено.

М.КОРОЛЁВА: То есть Сноуден не может стать поводом для такой холодной войны?

А.ПРОХАНОВ: Всё, не переспрашивайте меня. Одно и то же несколько раз переспрашиваете.

М.КОРОЛЁВА: Есть еще одна версия. Еще одна версия. Вот, я сегодня на сайте «Эха Москвы» у нас же прочитала. Есть такой писатель, блогер Алекс Экслер. Вот, он, например, тоже там предполагает, что, возможно, Россия просто цепляется за этот повод со Сноуденом с тем, чтобы США именно что объявили бойкот Олимпиаде, потому что мы не в состоянии ее провести. Туда вбуханы огромные деньги, а у нас там ничего не готово.

А.ПРОХАНОВ: Не, у меня есть еще одна серьезная версия.

М.КОРОЛЁВА: Так?

А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что американцы в знак протеста против удержания Россией Сноудена хотят потопить весь свой военно-морской флот, Первый, Второй, Четвертый, Пятый, Шестой флоты. И тем самым создать в мире прецедент, небывалый по своей трагичности. И я считаю, что есть такая точка зрения. Я буду готов ее отстаивать.

М.КОРОЛЁВА: Я поняла.

А.ПРОХАНОВ: Хотите, будем обсуждать?

М.КОРОЛЁВА: Вы на своей любимой колее, да, я поняла. Хорошо. Тогда вопрос, как Кремль должен разрешить, на ваш взгляд, сейчас этот казус со Сноуденом? Ведь, проблема-то не решена. Сделать-то чего?

А.ПРОХАНОВ: Ну, я же вам сказал, Марина, милая. Мариночка, я уже сказал вам. Ну, послушайте меня внимательно.

М.КОРОЛЁВА: Убежище давать?

А.ПРОХАНОВ: Дать убежище, привлечь его к работе наших разведывательных служб, Службы внешней разведки. Во всяком случае, использовать его для создания новых форм организационного оружия. И долбать эти штаты, долбать-долбать-долбать. Без устали.

М.КОРОЛЁВА: Это всё?

А.ПРОХАНОВ: По этому вопросу всё.

М.КОРОЛЁВА: «По этому вопросу всё». Вы хотели о вечном, правда?

А.ПРОХАНОВ: О горнем.

М.КОРОЛЁВА: Вы хотели о вечном. И в связи с вечным упоминалась...

А.ПРОХАНОВ: Не овечном. Я к овцам никакого отношения не имею. Никаких овечных, козьих – нет. Я хотел о горнем.

М.КОРОЛЁВА: Вы хотели про вечное и горнее. И в связи с этим...

А.ПРОХАНОВ: Про овечное?

М.КОРОЛЁВА: ...и в связи с этим упоминали Евгения Евтушенко, которому исполняется завтра 80 лет. Почему-то в связи с вечным вы именно его упоминали. Вы хотели про него. Вы хотели его поздравить?

А.ПРОХАНОВ: Я хотел его поздравить. Вдруг он нас сейчас с вами слышит, и я, Евгений Александрович, поздравляю тебя искренне, от всего сердца. И я помню тебя абсолютно молодым и восхитительным. Ты был длинный, высокий, у тебя был острый нос, у тебя были сверкающие набриолиненные глаза, ты был воспаленный. По-моему, ты читал стих, и там были такие... Это был твой один из самых ранних, молодых стихов. Там «Жила я весело и шибко, нюхал запах Шипра», что-то такое там, такая была рифма.

И когда ты появлялся в своих экстравагантных костюмах, этот бархатный алый, малиновый костюм, твои жесты, когда ты этим жестом как птица, как журавль, как цапля взлетал на небеса и некоторое время держался, не прикасаясь к паркетному полу ЦДЛ, это было восхитительно.

Мы с тобой всегда были, конечно, вот, разными. Твои «Наследники Сталина» для меня, сталиниста были таким курьезом. И когда началась эта чудовищная Перестройка и когда рухнул Советский Союз и ГКЧП, и когда стал рушиться Союз писателей, и ты со своей ватагой бравой захватил Союз и, по существу, установил диктатуру либералов в этом Союзе писателей, я был страшно возмущен, настолько, что близкие мне люди сделали твое чучело. Оно было очень похоже, кстати, на тебя. Оно было таким же остроносым, веселым, таким, вот, яркоглазым. И мы это чучело принесли в Ростовский дом, во двор Дома писателей...

М.КОРОЛЁВА: О боже, нет.

А.ПРОХАНОВ: И сожгли его там.

М.КОРОЛЁВА: О боже.

А.ПРОХАНОВ: И это чучело горело. И падали эти куски, хлопья огня, и эти секретарши в ужасе смотрели на все это.

Ну и потом мы расстались с тобой (или с ним) – я уже перехожу на третье лицо – очень надолго. И забыли друг о друге, и мы друг другу никогда не были после этого нужны.

Но вдруг мы с ним встретились на Франкфуртской ярмарке. И когда мы с ним встретились на Франкфуртской ярмарке у турникета уже самолетного, машинально, как это делают соотечественники, мы кинулись друг другу в объятия.

Он был в какой-то восхитительной хламиде. Он же очень экстравагантно одевался. Он был такой же худой, тощий, на его плечах как на этом деревенском чучеле висели какие-то ярко-оранжевые, исписанные цветами, какие-то такие лохмотья, он напоминал дервиша. Такой же взгляд, такие же острые черты лица, только больше морщин.

И когда мы оказались в объятиях друг друга, мы потом удивились, зачем мы это сделали.

М.КОРОЛЁВА: Особенно после чучела.

А.ПРОХАНОВ: Нет. Но это не помешало в самолете сесть нам рядом. Мы сели рядом, заказали бутылку вина сухого. Пили, стали вспоминать писательские дни, писательские деньки. Потом он вдруг отстранился от меня, сказал «Подожди. Но ты же сжег мое чучело». Я сказал «Да, я это сделал. Но посмотри, на тебе нет ни одного ожога, ты цел, ты выглядишь восхитительно». Он сказал «Да, это правильно». Мы продолжали распивать вино, и я испытал удивительное странное чувство, чувство удивительной близости с ним, потому что мы оба были воинами разгромленных армий. Мы оба с ним были воины, потерявшие свои империи – он свою империю, я свою империю. И как это бывает с ветеранами, когда кончены эти войны, когда разгромлены штабы, когда испепелены храмы...

М.КОРОЛЁВА: И сожжены чучела.

А.ПРОХАНОВ: ...когда, да, сожжены все чучела, а новые не воздвигнуты, мы испытали удивительную, мне кажется, симпатию друг к другу, и такую боль по исчезнувшей молодости, по исчезнувшему яркому чувству.

И вот это чувство я несу в себе, потому что, конечно, Евтушенко – это большой поэт, большой советский поэт. Без Евтушенко, как тогда говорили, без Евтушенко было бы страшно пусто и холодно. И слава богу, что в его 80 лет он исполнен пылом, яростью, силой, свежестью духовной.

М.КОРОЛЁВА: Но вы же знаете, что большую часть времени он проводит в так ненавидимой вами стране под названием США.

А.ПРОХАНОВ: Евгений Александрович, это твоя трагедия, что ты, так любя Россию, написав «Белые снеги»... Если любишь Россию, значит, любишь меня. Что ты в какой-то захолустной, какой-то американской губернии – то ли ты в Денвере, то ли в каком-то штате Колорадо читаешь этим болванам лекции о русской литературе, а здесь, на родине ты не нашел себе места. А ты был бы любим, ты был бы ярок. Что тебя загнало в эту дыру? Ты – русский поэт.

Когда в революцию русские поэты были изгнаны из России, они всей душой стремились, они мечтали. А ты! Тебя никто не гнал. Нет ни войны гражданской, нет ни философских пароходов.

М.КОРОЛЁВА: Хорошо.

А.ПРОХАНОВ: Евгений Александрович, приезжай сюда. Я сделаю чучело...

М.КОРОЛЁВА: Да он приезжает-приезжает. Вот, только чучела не надо больше.

А.ПРОХАНОВ: Вот. Я сделаю чучело краше прежнего, и не буду его сжигать.

М.КОРОЛЁВА: Вопрос в связи с Америкой задает вам человек по имени Диггер: «Если Америка антилиберальна, так это же ваш идеал. В чем же тогда логика ненависти и проблема?» Слиться в экстазе предлагает вам Диггер.

А.ПРОХАНОВ: Да почему? А если бы Америка вела себя прилично по отношению к России. Если бы она была, действительно, нормальной страной.

М.КОРОЛЁВА: А в чем же неприличие?

А.ПРОХАНОВ: Неприличие в том, что она все время мешает нам жить. Мне жить мешает Америка. Она все время вторгается в мои святыни, в мои кумирни.

М.КОРОЛЁВА: Следит за вами.

А.ПРОХАНОВ: Она все время лжет обо мне. Она все время вмешивается в мою политику, в мою экономику, она лишает меня суверенитета, она называет меня «Империей зла».

М.КОРОЛЁВА: Что конкретно отобрала у вас Америка?

А.ПРОХАНОВ: Она отобрала у меня родину (Америка). Она отобрала у меня Советский Союз.

М.КОРОЛЁВА: Америку?

А.ПРОХАНОВ: Америка отобрала у меня Советский Союз, и это не забывается. И когда спускали подводную лодку, «Борей» очередной (это великая лодка «Юрий Долгорукий») я мысленно подошел к борту, к этому черному громадному борту и мелом написал «Не валяй дурака, Америка».

М.КОРОЛЁВА: Подводная лодка – не знаю. Но, вот, в батискафе у нас тут Владимир Путин опять опускался под воду. Следили?

А.ПРОХАНОВ: Следил, да. Но по телевизору.

М.КОРОЛЁВА: Одобряете?

А.ПРОХАНОВ: Ну, он, конечно, мне не мешал. Мне бы хотелось, чтобы он сидел за бумагами, все-таки. Я думаю, что... Странно, что у него так много времени для того, чтобы опускаться в батискаф. Сталин не спускался в батискаф. Он руководил фронтами, пятилетками, очень любил смотреть новые системы машин, новых заводов, двигатели.

М.КОРОЛЁВА: ГУЛАГ много времени отнимал.

А.ПРОХАНОВ: Много ГУЛАГ времени отнимал, в котором сидели всевозможные саботажи нового государства российского, красного. А Путин – может, ГУЛАГа просто нет? Да?

М.КОРОЛЁВА: Нет ГУЛАГа.

А.ПРОХАНОВ: Нет ГУЛАГа.

М.КОРОЛЁВА: Пока нет.

А.ПРОХАНОВ: Ой, нет ГУЛАГа.

М.КОРОЛЁВА: Журналист Александр Проханов был сегодня в «Особом мнении». Я – Марина Королёва. Всем спасибо, всем счастливо.

Эхо Москвы, 17.07.2013

Количество показов: 2716
Рейтинг:  3.74

(Голосов: 8, Рейтинг: 4.5)