«ГЛОБАЛЬНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК» США—КНР—РФ: СМЕНА ОРИЕНТИРОВ НА XXI ВЕК

Доклад Изборскому клубу группы экспертов под руководством Александра Нагорного

Для российского государства, народов России и русской цивилизации в целом в настоящее время нет более важного вопроса, чем строительство прочных стратегических взаимоотношений с нашим великим китайским соседом. Данный приоритет обусловлен, прежде всего, бешеным давлением на нашу страну со стороны Соединённых Штатов Америки, которые ставят своей целью расчленение Российской Федерации с полным уничтожением российской государственности в рамках нового витка глобализации, что должно привести, по мнению стратегов «вашингтонского обкома», к формированию единого мирового правительства с тотальной гегемонией США. Именно об этом говорил Г. Киссинджер, выступая недавно в Нью-Йорке в агентстве «Рейтер». Правда, он высказал эту мысль с негативной коннотацией в адрес администрации Обамы, которая имеет главной внешнеполитической установкой «разукрупнение» РФ. Между тем эта установка всегда выступала приоритетом американской внешнеполитической стратегии, в том числе — и самого Киссинджера, который, правда, всегда выступал за использование «мягкой силы», а не открытую конфронтацию. Отсюда следует, что анализ нынешних и перспективных взаимоотношений внутри «глобального треугольника» США—КНР—РФ необходим для выживания, сохранения, укрепления и развития российской государственности.

После окончания Второй мировой войны финансово-политическая элита США сосредоточила свои усилия и ресурсы на борьбе против «красной угрозы» — коммунистического Советского Союза и его вождя И. Сталина. Разработка американцами ядерного оружия и использование его против уже ослабевшей Японии мотивировалось для политической элиты США прежде всего необходимостью остановить коммунистическую революцию как в Европе, так и в Азии. Между тем именно атомный шантаж и начало формирования антикоммунистического блока сподвигнуло Москву на ответные меры, которые заключались в распространении «коммунистических цветных революций» в Восточной Европе и, что более еще важно, — в решительной помощи оружием, кадрами и финансами вооружённым силам китайской компартии. Эта помощь помогла триумфальной победе КПК и провозглашению КНР в 1949 году. Тем самым к 1950 году впервые сформировался в полном объёме «глобальный треугольник» в составе двух коммунистических гигантов против доминирующих по всем параметрам США. Именно такая ситуация заставила американскую политико-финансовую элиту сделать ставку на экономическое и военное «накачивание» ФРГ и Японии как «противовесов» «красной угрозе». Параллельное стратегическое безумие хрущёвского руководства, пошедшего в 1956 году на диффамацию Сталина ради своих узкополитических интересов, создало качественный разрыв между Москвой и Пекином, где председатель Мао не мог не расценить данный «политический маневр» как смертельный удар по собственным позициям и, в конечном итоге, — как сдвиг Москвы в направлении к «согласованию позиций» с Вашингтоном. Стала формироваться вторая «конфигурация глобального треугольника», когда с начала 60-х гг. советско-китайский разрыв во всё возрастающей мере стал использоваться Вашингтоном. Пика этот процесс достиг в 1971-1978 гг., когда всё ещё слабый и технологически отсталый Китай вплотную пошёл на стратегическое сотрудничество с США в противоборстве с Советским Союзом. Это позволило Пекину воспользоваться экономическим и финансовым потенциалом США для подъёма своего потенциала, как в 1950—1960-е годы это было сделано ФРГ и Японией. Несомненно, экономический рывок КНР был связан, прежде всего, с чётко отработанной финансово-экономической политикой и реформами, в рамках которых эффективно сочетались централизованное планирование и рыночные механизмы. Во многом за счёт этого за три десятилетия КНР вышла прочно на вторую позицию в мире по экономическому потенциалу и стала всё активнее теснить США на просторах АТР.

Громадную роль в формировании принципиально новых отношений внутри «глобального треугольника» сыграли слом и расчленение СССР американской агентурой под эгидой группы Горбачёва—Яковлева в 1990-1991 гг. Данный стратегический сдвиг в мировом балансе сил привёл к абсолютно новой схеме взаимоотношений между РФ как правопреемницей Советского Союза и коммунистическим Китаем. Во-первых, расчленением СССР был полностью подорван геостратегический потенциал России. Во-вторых, группа Ельцина поставила Москву под почти полный политический контроль «вашингтонского обкома», что создало в Пекине представление о трансформации РФ в американский доминион с вероятным выходом «натовских формирований» на российско-китайскую границу. В-третьих, сверхуверенность Вашингтона в окончательном разрушении потенциала России и собственном контроле над её руководством привела к тому, что США начали давление на КНР как на главную преграду для формирования «мирового правительства» под эгидой американского капитала. Таким образом начал складываться новый, третий формат «треугольных отношений», где РФ должна играла роль марионетки США — в том числе и на азиатско-тихоокеанском фланге.

Приход к власти в Москве после Ельцина В.В. Путина и его планомерная линия на консолидацию российской территории неизбежно привели к новому типу взаимоотношений с Пекином и Вашингтоном, в рамках которого два более слабых государства логично сплачивались против «глобального лидера». Этот четвёртый разворот требует чёткого и полного определения того. насколько прочна складывающаяся российско-китайская связка на ближайшую и среднесрочную перспективу.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ США И российско-китайского СОЮЗа

Появившиеся в последнее десятилетие тезисы о том, что «центр мира» смещается из Атлантического региона в Тихоокеанский, что завершается почти пятисотлетнее господство западноевропейской цивилизации, начатое эпохой великих географических открытий и колониальных захватов, а затем продолженное империалистическими войнами ХХ века, — стали если не аксиомой, то главной теоремой современной мировой политики.

Индия и Китай уверенно возвращаются в число великих держав современности, Pax Americana и «конец истории», по Френсису Фукуяме, сданы в исторический архив, но «атлантизм» использует весь арсенал наработанных им за века безусловного господства геостратегических приёмов: военных, финансовых, информационных и т.д., — чтобы сохранить и удержать своё господство, чтобы снова выйти победителем из «столкновения цивилизаций», провозглашённого прозорливым Сэмюэлем Хантингтоном.

Главным полем этого конфликта является «глобальный треугольник XXI века»: Соединённые Штаты, Китай и Россия, — три геостратегических актора, отношения между которыми определяют сегодня не только настоящее, но и будущее человечества. И естественно, что военное превосходство США как по затрачиваемому бюджету, так и в военно-техническом отношении соотносятся как минимум 3:1 с двумя державами — КНР и РФ. Здесь нужно, конечно, напомнить и о географическом доминировании американских баз по периметру границ КНР и РФ. Всё это создаёт важнейший фактор соединения российских и китайских интересов на самую длительную перспективу, поскольку Россия своей территорией защищает северную границу КНР, а Китай — не менее важную и продолжительную границу России на Дальнем Востоке и в Сибири. Вторым не менее серьёзным фактором российско-китайского стратегического партнёрства являются сухопутные пути поставки в КНР углеводородов и сырья, которые могут функционировать без всякого влияния США. И данная особенность геоэкономического положения КНР становится всё более давящим фактором в связи с продолжающимся полным контролем США над Малакским проливом и другими океанскими просторами, прилегающими к китайскому побережью.

Конечно, теоретически можно предположить, что США постараются оторвать КНР от РФ за счёт предложения «совместного раздела» российских территорий. Но в этом случае США выходят напрямую к китайской границе и к китайским территориям. А это делает более слабый Китай уязвимым и с сухопутного направления.

Конечно, с 1972 до 1991 год США и Китай были союзниками в противостоянии Советскому Союзу как «Большой России». С 1991 по 2008 год длился период безусловного американского доминирования, в ходе которого «постсоветское пространство» фактически выступало как колониальное владение США, а Китай активно развивал свою производственно-технологическую базу, постепенно превращаясь в новую «мастерскую мира»: за этот период ВВП «красного дракона» увеличился с 409 до 4521 млрд долл., или в 11 раз. В 2000 году китайская экономика обогнала итальянскую, в 2002 году — французскую, в 2006 году — британскую и в 2007 году — немецкую, став третьей экономикой мира. Для сравнения: ВВП США за тот же период увеличился с 6174 до 14 718 млрд долл. — менее чем в 2,4 раза, а ВВП России — с 1150 до 2250 млрд долл., то есть менее чем в 2 раза. Именно в этот период создаются такие новые международные структуры, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), — в июне 2001 года, практически сразу же после прихода к власти в России Владимира Путина, и БРИКС — главы Китая, РФ, Индии и Бразилии впервые встретились 9 июля 2008 года в Тояко-Онсэн (Хоккайдо, Япония) «на полях» 34-го саммита «большой восьмёрки».

С августа-сентября 2008 года (агрессия Грузии против Южной Осетии, крах Lehman Brothers и начало «первой волны» глобального системного кризиса) начинается активный этап сближения Китая и России для совместного противостояния нарастающей агрессии со стороны США и их союзников (Арабская весна, другие «цветные» революции, затем украинский кризис в его разных ипостасях). Этот процесс окончательно оформился в мае 2015 года, когда прибывший на празднование 70-летия Победы в Великой Отечественной войне председатель КНР Си Цзиньпин заявил, что Китай и Россия снова стоят в мировой политике «рука об руку и плечом к плечу».

Июльские саммиты ШОС и БРИК, прошедшие в столице российского Башкортостана, продемонстрировали реальный вес этого стратегического союза, к которому де-юре и де-факто присоединилось большинство крупных стран третьего мира: международные переговоры «шестёрки» с Тегераном по иранской ядерной программе были специально прерваны, а затем завершились подписанием соглашений на основе выработанных в Уфе условий. При этом Иран подал заявку на вступление и в БРИКС, и в ШОС.

Всё это вовсе не означает, что Америка готова сдать свои позиции без боя, — наоборот, Вашингтон отчаянно сопротивляется на всех фронтах, однако всё развитие событий свидетельствует о том, что геостратегическая инициатива им утрачена, и перелом произошёл. Рассмотрим эти моменты подробнее.

ДЖОН КЕРРИ КАК ЗЕРКАЛО АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИКИ

Но для начала — о самой сути американской «контригры». 11 августа 2015 года 72-летний государственный секретарь США Джон Керри перед поездкой на Кубу, где ему предстояло через 53 года вновь открыть посольство США в Гаване, выступал в нью-йоркской штаб-квартире агентства Reuters, защищая «ядерную сделку» с Ираном.

Керри пришёл туда с тростью, которая в своё время принадлежала Джону Кеннеди и была передана Керри как «другу семьи» во временное пользование Джефом Кеннеди после того, как действующий глава Госдепартамента повредил ногу, упав во время велосипедной прогулки. Эта небольшая и неброская ностальгическая деталь должна была подчеркнуть преемственность курса, который сегодня ведет Керри, по отношению к «великому прошлому", и она, разумеется, «выстрелила» в самом конце пресс-конференции — по всем заветам чеховской драматургии. Госсекретаря провожали из зала бурными аплодисментами.

Но вопрос о том, «хромает» ли в лице главы Госдепа нынешняя внешняя политика США, остался «за кадром". Между тем выступление этого заслуженного ветерана американской политики (Керри не раз повторял, что 30 лет работал в Сенате) было поразительным и беспрецедентным по числу высказываний, которые очень давно не звучали из уст высокопоставленных официальных лиц Соединённых Штатов. Например, о том, что Америка сегодня «идет по краю обрыва", что европейские союзники готовы отвернуться от «глобального лидерства", что доллар в ближайшее время может лишиться доминирующего положения на мировых финансовых рынках, что Соединённые Штаты готовы к военному решению любых международных проблем, но вряд ли достигнут при этом своих целей, и так далее и тому подобное.

Вот некоторые цитаты из его пресс-конференции. «Доллар может перестать быть главной мировой резервной валютой, если США откажутся от соглашения с Ираном и вернутся к политике санкций… Это не произойдёт за одну ночь, однако, я говорю вам, что уже присутствует огромная антипатия (к США. — Авт.): вы видели, как Путин и Китай сотрудничают в связи с Украиной". «Наши союзники, их банки и их бизнес… могут уйти из Украины, где они уже очень рискуют, и сказать нам: «Ну мы внесли свою лепту… Именно мы — те, кто платит цену за ваши санкции (против России. — Авт.)".

Причиной тому — вовсе не приступ внезапной искренности одного из виднейших представителей демократической партии, для которого даже Обама сам по себе — практически никто, не последствия травмы и не старческий маразм, — просто критика действий «команды Обамы» со стороны различных влиятельных сил в американском истеблишменте, критика публичная и особенно — непубличная сегодня просто зашкаливает, поскольку реальные проблемы наложились на начало новой президентской кампании, именно поэтому Керри пришлось раскрыть некоторые карты — далеко не все, но вполне достаточно, чтобы можно было догадаться обо всей «выигрышной» комбинации в целом.

"Ядерная сделка» с Ираном вызывает резкое неприятие, прежде всего, у произраильского и в целом — проеврейского лобби, не только в США, но и во всём мире. Перспектива рано или поздно увидеть атомную бомбу у «режима аятолл» также не радует Саудовскую Аравию и другие суннитские «нефтяные монархии» на Ближнем Востоке, да и для Турции такая перспектива — словно красная тряпка для быка. Неоднозначными выглядят её последствия и для России, поскольку снятие санкций с Тегерана неминуемо скажется на энергетическом рынке: возможно, падение нефтяных цен не окажется катастрофическим ни по масштабам, ни по длительности, но дополнительной крутизны горкам «углеводородного ралли» оно, несомненно, придаст, что вовсе не соответствует интересам России, которая к тому же теряет значительную долю иранского рынка для своих товаров и услуг.

И целью пресс-конференции Керри в штаб-квартире Reuters, похоже, было подавление оппозиции «ядерной сделке» в Конгрессе, поэтому львиную долю своего выступления он посвятил заверениям о том, что теперь иранская ядерная программа будет полностью подконтрольна США, Тегеран на ближайшие 15-20 лет отказался от создания атомной бомбы, к чему был уже полностью технологически готов (работало 19 тысяч ультрацентрифуг, наработавших 12 тонн низкообогащенного урана, две трети из них теперь будут уничтожены), поэтому ни Израилю, ни Саудовской Аравии ничего не угрожает, и он, Джон Керри, большой друг Израиля и сам еврей по своему происхождению, полностью гарантирует безопасность еврейского государства (ну и Саудовской Аравии заодно, что уже нашло своё подтверждение в отступлении йеменских хуситов).

При этом, судя по всему, подразумевалось примерно следующее: в результате «ядерной сделки» Иран будет оторван от российско-китайского стратегического союза (к тому же Керри заявил, что добился от Пекина обещания ограничить закупки российской нефти), что вместе с активизацией Турции, где Эрдоган полностью «встроится» под американское управление, позволит высвободить с Ближнего Востока около 60-70 тысяч боевиков «Исламского государства", часть из которых (20-30 тысяч человек) при содействии Анкары и Баку будет переброшена в Закавказье, а часть (40-50 тысяч человек), при содействии Тегерана, — в Центральную Азию, что создаст, в дополнение к Украине, ещё два конфликтных очага на границах России с перспективой продвижения не только на «исламские» республики Северного Кавказа, но и на Поволжье — в Татарстан и Башкирию, что должно привести к полной капитуляции Кремля перед «вашингтонским обкомом» и к уничтожению союза между Россией и Китаем (центральноазиатский очаг конфликта должен давить и на Пекин, создавая угрозу Синьцзян-Уйгурскому автономному району КНР).

Керри показывал и доказывал, что реальная цена столь грандиозной геостратегической победы, по сути, ничтожна, а Иран, лишённый поддержки Китая и России, потом в любой момент можно будет уничтожить военной силой. В то время как прямая конфронтация США с российско-китайским союзом или даже с Россией и Китаем отдельно при наличии любого иного «второго фронта", в том числе — на Ближнем Востоке, в нынешних условиях, скорее всего, окажется фатальной для вооружённых сил и экономики Соединённых Штатов.

Иными словами, глава Госдепартамента продемонстрировал, как Америка намерена сохранить своё «глобальное лидерство", практически не жертвуя ничем существенным из своего потенциала, и насколько важной для этого выступает «ядерная сделка» с Ираном.

Что и говорить, комбинация блестящая и, в случае своей реализации, достойная войти во все учебники системной политологии. Но, как говорили ещё русские солдаты времён Крымской войны, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним — ходить". Буквально на следующий день после блестящего выступления Керри в Москву прибыл министр иностранных дел Исламской республики Мохаммад Джавад Зариф — для переговоров со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. И на этих переговорах было подтверждено — ни много ни мало — соглашение о строительстве восьми (!) атомных реакторов на территории Ирана.

После этого все рассказы главы американской внешней политики о том, что Тегеран согласился остановить две трети из своих 19 тысяч ультрацентрифуг, что на перспективу 15-20 лет Иран отказался от производства расщепляющихся материалов в объёмах, пригодных для создания атомной бомбы, ничего не стоят, — ведь по части выработки того же оружейного плутония один реактор российского производства типа ВВЭР, в принципе, может за год дать «начинку» из плутония-238 и плутония-239 для трёх бомб (боеголовок) минимальной критической массы. А ракетную программу Тегерана никто не отменял…

Конечно, работа этих АЭС будет идти под жёстким контролем специалистов МАГАТЭ, конечные продукты, скорее всего, — вывозиться в Россию и там же утилизироваться, но сам военно-стратегический потенциал иранского «мирного атома» выходит на совершенно иной качественный уровень.

А то, что всё это произошло накануне решающего голосования в Конгрессе США, придало российско-иранской дипломатической встрече на высшем уровне особую «вкусовую гамму»: «услуга» подобного рода в мире большой политики, как правило, стоит очень и очень дорого. Так что если следующим президентом США станет представитель республиканской партии, «партии слона», он будет в определённом долгу и перед Москвой, и перед Тегераном.

ТРИБУНАЛ ООН ПО МАЛАЙЗИЙСКОМУ «БОИНГУ»

Сразу после завершения саммитов в Уфе и заключения соглашений по атомной программе Ирана представителями «коллективного Запада» начата новая информационно-дипломатическая атака против России — теперь в связи с вето, наложенным в Совете Безопасности ООН на поданный пятью государствами: Малайзией, Австралией, Бельгией, Нидерландами и Украиной, — проект резолюции о создании международного трибунала по катастрофе самолета «Боинг-777» компании Malaysian Airline на Донбассе 17 июля 2014 года. Обвинениям и угрозам в адрес нашей страны нет числа, а тот же проект резолюции обещают представить на рассмотрение юбилейной, 70-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, которая должна открыться 15 сентября 2015 года.

Приведем только некоторые из высказываний западных политиков и государственных деятелей.

"Мы не можем позволить одной стране мешать поиску правды или свершению правосудия. Если мы не сможем создать трибунал в рамках ООН, то мы воспользуемся другими способами» (Дэвид Кэмерон, премьер-министр Великобритании); «Совбез подал опасный сигнал, оставив виновных без наказания» (Лиоу Тионг Лай, министр транспорта Малайзии); «Россия собственными руками сделала посмешищем свою подпись под резолюцией 2166, которая призывает к наказанию виновных в крушении самолёта… Вето лишь усугубляет это зверство» (Джулия Бишоп, министр иностранных дел Австралии); «Трагично, что Россия использовала своё привилегированное положение, которое она должна была бы применять для поддержки мира и безопасности, для их подрыва» (Саманта Пауэр, постоянный представитель США в ООН); «Результаты голосования говорят сами за себя» (Пётр Порошенко, президент Украины); «Нет никаких причин блокировать резолюцию, если только не вы сами к этому причастны… Вето России — это явка с повинной» (Павел Климкин, министр иностранных дел Украины); «Я разочарован тем, что Россия использовала своё право вето для того, чтобы препятствовать правосудию» (Берт Кундерс, министр иностранных дел Нидерландов). Таких и подобных им цитат можно набрать хоть на статью, хоть на целую книгу. Поразительное единодушие и вроде бы поразительно проигрышная стратегия России.

Что же на самом деле произошло в Совбезе ООН 29 июля? Чтобы понять это, нужно, прежде всего, обратиться к тексту ветированного Россией проекта резолюции, чего почему-то никто не делает. Между тем этот проект:

а) передавал все полномочия по расследованию катастрофы объединённой следственной комиссии, созданной правительствами Нидерландов, Украины, Малайзии и Бельгии;

б) легализовывал «режим молчания", установленный для работы этой комиссии межправительственным соглашением этих четырёх стран от 8 августа 2014 года (цитата: «п.4 (Совет Безопасности ООН) просит все государства, работающие совместно в Объединённой комиссии по расследованию, продолжать полно и регулярно докладывать совету о ходе расследования, насколько это уместно и не нарушает конфиденциальность уголовного расследования (выделено нами. — Авт.)";

в) создавал ситуацию, при которой любые — подчеркнём, любые, а не только связанные с расследованием данной авиакатастрофы требования членов трибунала (и, по умолчанию, данной объединённой следственной комиссии) должны были беспрекословно выполняться правительствами всех государств мира, включая Россию. При этом «п. 11 (Совет Безопасности ООН) просит Генерального секретаря исполнить эту резолюцию без промедления и, в частности, принять все практические меры, где это необходимо, в сотрудничестве с правительствами Австралии, Бельгии, Малайзии, Нидерландов и Украины для эффективной деятельности Международного трибунала (выделено нами. — Авт.) в кратчайшее время и периодически докладывать Совету о выполнении этой резолюции".

Иными словами, Российская Федерация должна была согласиться на подобное принижение роли ООН на международной арене, на небывалое ущемление своего национального суверенитета и на «приватизацию» процесса расследования катастрофы пятью странами мира, объективность и неангажированность позиции которых вызывает весьма обоснованные сомнения.

Понятно, что на такую дипломатическую капитуляцию наша страна, как постоянный член Совета Безопасности ООН с правом вето, согласиться не могла и не имела права. Почему Виталий Чуркин, говоря о «контрпродуктивности» предложенного Совбезу проекта резолюции, не расшифровал, в чём, собственно, заключается для России такая «контрпродуктивность", — большой вопрос.

Да, никогда в истории сбитый гражданский самолёт с пассажирами на борту не признавался «угрозой миру, нарушением мира и актом агрессии" в соответствии со статьёй VII Устава ООН, как предлагается в данном проекте резолюции.

Да, Россия была и остаётся единственной страной, которая сделала достоянием гласности все имеющиеся у неё материалы, связанные с катастрофой 17 июля 2014 года, включая спутниковые данные.

Да, Россия без всяких условий со своей стороны способствовала передаче ополченцами Донбасса всех обломков «Боинга» с места катастрофы и обеспечению доступа к данному месту иностранных экспертов. Результат? «Расследование ведётся — как техническое, так и уголовное. Причём к первому наши эксперты допущены лишь частично, а ко второму не допущены вовсе (хотя изъявляли такое желание)» (Виталий Чуркин). «Остаётся немало вопросов к расследованию — в том числе к собранной доказательной базе и в связи с недопущением России к существенному участию в его проведении» (пресс-служба президента РФ).

Да, многолетний опыт работы международных трибуналов ООН по Руанде и по Югославии трудно признать идеальным или даже позитивным, но в данном случае, по сравнению с правовой наглостью представителей Нидерландов, Малайзии, Украины и Бельгии, выдаваемой «коллективным Западом» за необходимый и обязательный «вклад в обеспечение безопасности гражданской авиации и сохранение международного мира и безопасности".

Но всё это — далеко не самое главное.

Поневоле задумаешься над словами британского «диссидента» Чарльза Шубриджа (Charles Shoebridge), кадрового офицера-специалиста по контртеррору, много лет служившего в вооружённых силах Соединённого королевства, а затем — в лондонской полиции: «Сразу было ясно, что голосование по учреждению трибунала зайдёт в тупик. Напрашивается вопрос: не был ли представленный в Совбезе ООН проект резолюции продолжением давней традиции, частью которой было и голосование по Сирии, — когда заранее известно, что проект не будет принят, так как Россия или, возможно, Китай выступят против? Голосование всё равно проводится с тем, чтобы выставить Россию или Китай в дурном свете в средствах массовой информации".

О том, что к катастрофе «Боинга» могут быть причастны западные спецслужбы, говорят многие авторитетные эксперты, в том числе бывший премьер Малайзии Махатхир Мохамад, фактически свергнутый США в 2003 году за его непримиримую «антидолларовую» позицию, проявленную в ходе «азиатского» валютного кризиса 1997-1998 годов. В опубликованном на основании анализа открытых данных отчёте группы авиаэкспертов, по каким-то причинам пожелавшим сохранить анонимность, отмечается, что «самолёт был поражён дистанционным средством поражения, имеющим осколочно-фугасную боевую часть массой от 10 до 40 кг, скорее всего, снаряжённую готовыми стальными поражающими элементами массой 2,4-3,7 г с предположительной формой в виде параллелепипеда со сторонами 8х8х6 мм (с допуском ±0,5 мм) в количестве 2000…4000 шт. При этом взрыв боевой части произошёл на расстоянии 0,8…1,6 м от форточки командира экипажа". Данные поражающие элементы, которые, собственно, и «нарушили целостность» фюзеляжа «Боинга", став причиной катастрофы, не соответствуют параметрам поражающих элементов комплекса «Бук", ("двутавры» весом около 8 г) и других ЗРК отечественного производства, зато хорошо коррелируют с ТТХ ряда зарубежных ракет класса «воздух—воздух", прежде всего — израильской ракеты малой дальности типа «Питон".

Если эта версия имеет отношение к действительности, то «затруднения", по которым высококвалифицированные авиационные эксперты из Нидерландов более чем за год работы «не сумели» восстановить картину трагического события в небе над Донбассом 17 июля 2014 года, хотя в обычных условиях такая работа занимает не больше месяца, становятся более-менее понятны. Точно так же, как и весьма странная, на первый взгляд, позиция российской стороны, несмотря ни на что продолжающей настаивать на «продолжении сотрудничества» с западными партнёрами. Не исключено, что таким образом в Кремле старательно делают вид, что изменение курса «борта номер один", который полетел днем 17 июля 2014 года через Варшаву не в Сочи (как раз через тот воздушный коридор, в котором был сбит малайзийский «Боинг"), а в Москву, никак не связано со случившейся трагедией. Потому что в противном случае западные спецслужбы вполне могут озадачиться поисками источника «утечки» столь ценной информации — источника, прекращать деятельность которого для Кремля в текущей ситуации нет никакого смысла.

БЛИЖНИЙ ВОСТОК И ТУРЦИЯ

Буквально через две недели после завершения встреч в Уфе, 23 июля, состоялся телефонный разговор президентов США и Турции. Поводом для него стал теракт в городе Суруч, ответственность за который взяли на себя боевики «Исламского государства", а темой — «пути расширения сотрудничества США и Турции при противодействии террористической группировке «Исламское государство" плюс «способы расширения сотрудничества, нацеленного на пресечение потока иностранных боевиков, следующих в Сирию, и укрепление контроля над границей Турции с этой страной".

Буквально на следующий день, 24 июля, правительство Турции заявило, что его «управление безопасности начало операцию против боевиков «Исламского государства» (ИГ), Рабочей партии Курдистана (РПК) и других террористических организаций, деятельность которых угрожает национальной безопасности; операция прошла в 13 провинциях, 251 человек был задержан". Помимо этих задержаний военные самолёты Турции нанесли ракетно-бомбовые удары по позициям перечисленных выше «террористических организаций", в том числе — расположенных на территории Ирака и Сирии. При этом, как утверждают очевидцы, 95%, если не больше, реального урона было нанесено курдам, чьё руководство после этого заявило: «Перемирие (с турецкими властями. — Авт.) теперь не имеет никакого значения после интенсивных авиаударов оккупантской турецкой армии".

Вопрос: как такое вообще могло случиться, если курды в качестве «террористов» на переговорах Барака Обамы с Реджепом Эрдоганом вообще не упоминались?

Попытки официальной Анкары за последние годы изобразить некую фронду по отношению к «вашингтонскому обкому» в США всегда воспринимались весьма негативно. На «умеренных исламистов", а по сути — пантюркистов, из партии Эрдогана АКР (Adalet ve Kalkinma Partisi — Партия справедливости и развития), «давили» по всем направлениям: и через имитацию «цветной революции» (события на площади Таксим в Стамбуле в 2013 году), и через «дружбу» с курдами, и через информационно-финансовую «накачку» оппозиции, которая на парламентских выборах, прошедших 7 июня 2015 года, отобрала у АКР 53 депутатских мандата и лишила её большинства в Великом национальном собрании. Когда 20 июля прогремели взрывы в Суруче, поставив под вопрос весь курортный сезон в Турции (доходы отрасли в 2014 году составили свыше 34 млрд долл., или 4,5% ВВП), турецкому президенту, видимо, стало ясно, что пора идти на уступки, иначе дело может закончиться очень плохо и для него, и для его страны. Потому что всё руководство ИГ вышло из американских концлагерей для иракских военнопленных, и этот «секрет Полишинеля» политики такого уровня просто обязаны знать. Как и то, чьи приказы выполняют и кому на самом деле служат лидеры новоявленных «исламистов". Но Эрдоган «прогнулся", не только взяв на себя ответственность за удары по курдским военным формированиям, которые последнее время весьма активно и успешно противодействовали агрессивной военной экспансии «Исламского государства", отбивая у него один город за другим, но и разрешил Пентагону использовать для операций в регионе турецкие военные базы, чего раньше от него настойчиво, но безуспешно добивались с американской стороны. Конечно, тут уже не до соблюдения режима проливов и не до «Турецкого потока".

Кстати, начиная с агрессии против Ирака в 1990 году, а особенно — после 2003 года Вашингтон называл курдов своими стратегическими союзниками на Ближнем Востоке, и от этой позиции официально не отказывался вплоть до нынешнего дня — даже после того, как курды отказались выступить против Башара Асада в Сирии, ограничившись провозглашением политической автономии от Дамаска с перспективой создания независимого Курдистана. И вот теперь руками турков, которых курды воспринимают как извечных и едва ли не главных своих врагов, Америка наносит курдам разящие удары, тем самым дестабилизируя политическую ситуацию не только на всём Ближнем Востоке, но и внутри самой Турции, добрая треть территории которой населена именно курдами… «Разделяй и властвуй!» — со времён Древнего Рима в принципах имперской политики ничего не изменилось.

Конечно, «Восток — дело тонкое", но Эрдоган, судя по всему, попал в американскую ловушку, из которой ему теперь уже не выбраться — особенно если учесть более чем напряжённые отношения АКР с военной верхушкой собственного государства, которую он подверг почти непрерывной многолетней «чистке", но так и не смог уничтожить там «дух Ататюрка", заложенный в самой системе военного образования Турции. Теперь турецкая армия, по сути, создаёт боевикам ИГ «зелёную улицу» не только к Средиземному морю через Сирию, но и на Кавказ, к границам Армении, Грузии, Ирана и России. Что не может остаться без ответа. Не случайно официальная Анкара сразу же запросила у НАТО военно-политической поддержки, явно пытаясь таким образом исполнить американские планы и постепенно втянуть европейские страны в военные действия против России — если не через Украину, то через Кавказ. При этом Эрдоган звонил и в Москву Путину — видимо, чтобы заверить российского президента в своей лояльности… Но эти заверения цели не достигли. Поскольку слова словами, а дела делами.

7-13 августа заместитель министра иностранных дел РФ, специальный представитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки Михаил Богданов провел встречи с представителем курдской Партии демократического союза Салехом Муслимом, с послом Катара Саудом Аль-Махмудом, с послом Израиля Дорит Голендер, с послом Иордании Зиядом аль-Маджали, с Генеральным секретарём Лиги арабских государств Набилем аль-Араби, с представителем сирийского оппозиционного Фронта за перемены и освобождение Кадри Джамилем, с заместителем спецпосланника Генсекретаря ООН по Сирии Рамзи Рамзи, с послом Египта Махмудом Эльдибом. Состоялись также переговоры Сергея Лаврова с министром иностранных дел Королевства Саудовская Аравия А. Аль-Джубейром (11 августа) и с главой Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС) Халедом аль-Ходжей (13 августа).

При этом заявления последнего накануне встречи с Лавровым трудно охарактеризовать иначе, как неприкрытое давление на Россию. Глава НКОРС заявил, что в Сирии должно быть — «для борьбы против «ИГ», разумеется, а также «для поддержания стабильности» (какой и где, даже не уточнялось) — сформировано «правительство переходного периода», с единым командованием и едиными вооружёнными силами, в котором не должно быть места нынешнему сирийскому президенту Башару Асаду. Причём, по словам аль-Ходжи, решение о создании такого правительства должно быть оформлено не где-нибудь, а в Москве. То есть этот, с позволения сказать, политик, по сути, потребовал полной и безоговорочной капитуляции России на Ближнем Востоке с публичным предательством Асада.

К чести российской дипломатии и Лаврова лично, на эту провокацию он даже реагировать не стал, посоветовав Западу и сирийской оппозиции в лице господина аль-Ходжи «сконцентрироваться на борьбе с терроризмом и на выполнении Женевского коммюнике по внутрисирийскому политическому диалогу». О «Москве-3», да ещё на условиях западных марионеток, вообще не было сказано ни слова.

Но это, так сказать, «вишенка на торте» — сам же «торт» состоял в том, что представителей Анкары в списке контактов МИДа РФ не значилось вообще. Скорее всего потому, что с ними Москве уже не о чем разговаривать — вопрос заключается теперь только в том, что с ними делать. По этому поводу и состоялись перечисленные выше встречи, были приняты определённые решения, результатом которых стали уже переговоры президента РФ Владимира Путина в Кремле 25 августа сначала с наследным принцем Абу-Даби, заместителем Верховного главнокомандующего вооружёнными силами Объединённых Арабских Эмиратов Мухаммедом Аль Нахайяном, а затем — с королем Иордании Абдаллой II.

Целью этих переговоров, судя по всему, стало предотвращение возможности тотального суннито-шиитского конфликта в мусульманском мире, финансовым спонсором которого была готова выступить Саудовская Аравия, а главной ударной силой — турецкая армия совместно с боевиками «Исламского государства».

Королевская семья Иордании, Хашимиты, прямые потомки пророка Мухаммеда, были в начале ХХ века изгнаны Саудитами с Аравийского полуострова, и отношения между этими двумя арабскими династиями были, есть и будут, мягко говоря, напряженными. В нынешней ситуации Абдалла II является самым авторитетным лидером, который способен предложить суннитской и арабской части мусульманской уммы политическую альтернативу, исключающую тотальную конфронтацию с шиитами, на что сделали ставку в Эр-Рияде, в Вашингтоне и, видимо, отчасти в Лондоне, рассчитывая на волне этого конфликта вовлечь в него Пекин (через Синьцзян-Уйгурский автономный район) и Россию (через Кавказ, Поволжье и Среднюю Азию).

Что касается Объединённых Арабских Эмиратов, то, наряду с «британским» Кувейтом, это государство является главным финансовым центром исламского мира, своего рода «мусульманским Гонконгом», через который осуществляется большая доля валютных транзакций. Так что окончательное согласование интересов с ОАЭ для совместного предложения королю Иордании — момент необходимый и обязательный.

О твёрдости российской позиции свидетельствуют также итоги переговоров Сергея Лаврова

Всё это (плюс планы строительства новой военно-морской базы РФ в Сирии) свидетельствует о том, что ближневосточный шантаж Кремля не прошёл ни на региональном: Путин не намерен «сдавать» Башара Асада, что подтверждают и уже озвученные планы строительства новой базы российского ВМФ на территории Сирии, ни тем более на глобальном уровне.

РАЛЛИ ФИНАНСОВЫХ РЫНКОВ: КИТАЙСКИЕ «СУПЕРПАНДЫ» ПРОТИВ АМЕРИКАНСКИХ «СУПЕРБИЗОНОВ»

Но, пожалуй, самые интересные и важные события развернулись за последние полтора месяца на финансовых рынках: валютном и фондовом, где Китай перешёл в активное и, судя по всему, достаточно успешное наступление, в конечном итоге предотвратив защитные операции «империи доллара». Всё началось с масштабного падения китайских фондовых рынков и девальвации юаня к доллару.

20-21 августа это вполне закономерно сказалось на котировках Нью-Йоркской фондовой биржи, которые также начали обвал. В пятницу 21 августа на Нью-Йоркской фондовой бирже (New York Stock Exchange, NYSE) Dow Jones за сессию потерял 3,13% стоимости, S&P-500 — 3,19%, NASDAQ-100 — 4,28%.

Но самые активные «боевые действия» развернулись в начале следующей недели. С самого утра 24 августа по экранам мониторов бежали красные цифры. Темпы падения фондовых индексов на мировых биржах зашкаливали — не каждый день в 8 часов утра по Москве увидишь около 9% потерь в Шанхае, больше 4% в Токио, по 3% с лишним в Гонконге, Джакарте, Дели, Гонконге и Сиднее… Этот день грозил стать «чёрным понедельником».

Падение биржевых индексов по ведущим странам Европы оказалось таким: Германия — 4,7%, Франция — 5,35%, Великобритания — 4,67%, Швейцария — 3,75%, Испания — 5,05%, Голландия — 5,24%. «Рекорд» поставила Греция, где произошёл настоящий обвал — 10,54%. Россия, с её 4,94%, повела себя вполне «по-европейски". Для сравнения по странам БРИКС: Китай — 8,5%, Индия — 5,94%, Бразилия — 2,79%, ЮАР — 2,85%. Кстати, Украина продемонстрировала удивительную стабильность — всего 0,21%, но там падать нечему и некуда, всё уже давно «на дне".

Впрочем, интереснее и важнее всего, конечно же, было развитие событий на крупнейшем мировом рынке акций — в США. Индекс Dow Jones при открытии торгов обвалился сразу на 1000 пунктов (6,14%). После чего началось интересное ралли: весь день акции отыгрывали это падение, добравшись даже до 0,7%, но в конце дня снова рухнули. Итог — «всего лишь» 2,92%.. Для тех, кто не входит в число 30 «китов» DJ, ситуация была чуть похуже: S&P-500 потерял 3,49% своего «веса", а «высокотехнологичный» NASDAQ-100 — 3,03%.

Западные масс-медиа во всём сразу же обвинили Китай, который якобы «спёкся» и вызвал «эффект домино» на мировых рынках. Да, причиной «фондового ралли» действительно стали потрясения на китайских биржах, но вызваны они не слабостью КНР, а совсем наоборот.

У Китая сегодня — первая экономика мира, производящая до 40% мирового объёма реальных (а не фиктивных, спекулятивных и «виртуальных» — это важно!) товаров и услуг.

У Китая — полуторамиллиардный внутренний рынок.

У Китая — золотой запас, по разным оценкам, в 2-3 раза превышающий официально объявленные 1600 с лишним тонн.

У Китая — мощный ракетно-ядерный потенциал, который также намного больше официально признанного.

У Китая — своя сфера влияния глобальных масштабов, куда входят не только большинство стран АТР с мощной диаспорой хуацяо, но также БРИКС, ШОС и «чёрная» Африка южнее Сахары.

У Китая — гигантский объём реальных активов по всему миру.

То есть у Китая «все козыри на руках", плюс биржевым обвалом и девальвацией юаня пекинские товарищи во главе с Си Цзиньпином сильно обескровили социальную базу мелкобуржуазной оппозиции — те 90 с лишним миллионов «внутренних инвесторов", которые вложили около 3 трлн своих долларов в фондовый рынок КНР.

И вот МВФ, где бал правят США, попытался «бортануть» такой Китай — отказался включить юань в валютную корзину SDR ранее октября 2016 года. Американцы, говоря на сленге «лихих девяностых", в открытую «забыковали» — не в смысле биржевой игры на повышение ("бычий» тренд), а в смысле российских «лихих девяностых". Такие вот они все из себя «супербизоны".

И когда в течение одной недели прозвучали взрывы на химических заводах в Тяньцзине (с цианидом натрия) и в Цзыбо, а также на металлургическом заводе в Аньшане, то трудно было поверить, что все эти катастрофы случились «сами собой". Тогда надо поверить и в то, что «сам собой» произошёл также взрыв на американской военной базе в японском городе Сагамихара… То есть «оборотка» прошла более чем внушительная, на американских «супербизонов» нашлись китайские «супермедведи» (вернее — «суперпанды").

Дальше было ещё интереснее: сессия 25 августа также закончилась в «красной зоне», мировые рынки потеряли почти 3 трлн долл. капитализации, причём больше половины этих потерь (всего за 4 дня!) пришлись на США. А 1,5 трлн долл. — это примерно годовая эмиссия ФРС в рамках QE-3. К середине дня 26 августа эта «шестидневная финансовая война» практически завершилась, так и не успев по-настоящему разгореться. Итоги торгов 27 и 28 августа только подтвердили эту тенденцию: фондовые рынки снова «зазеленели», словно озимые на весенних полях, от Лондона до Шанхая, не исключая Москву, выросла даже цена на нефть, хотя золото стало ещё дешевле…

Что произошло? Неужели все системные проблемы нынешней глобальной экономики, оказались решены?

Если бы речь шла только о фондовом рынке США, то можно было предположить, что усилия Федрезерва и «вашингтонского обкома» в целом по спасению номинированного в долларах «долгового пузыря» от мгновенного разрыва и перевода «избыточного давления» в более-менее управляемые режимы увенчались успехом. Но, поскольку речь идёт о повсеместном, глобальном росте, в лидерах которого — далеко не Америка, о достаточно долгом и относительно плавном «пилообразном» падении биржевых индексов по образцу Великой депрессии — на фоне экономического спада и социальных кризисов — речи не идёт.

Видимо, противодействие оказалось чересчур сильным, и собранных американцами ресурсов хватило только на два дня активных действий (или чуть больше, но не тратить же всё сразу до последнего цента?). В любом случае «цена вопроса» оказалась намного превышающей реальные возможности Обамы и К^о (или К^о и Обамы). Конечно, странным было бы предположить, что крупнейший эмиссионный центр глобальной экономики оказался банально не готов к более-менее серьёзной финансовой войне, но иного непротиворечивого объяснения происходящих событий попросту нет.

Не исключено, что роль «предложения, от которого нельзя отказаться», сыграли вовсе не китайские долларовые активы, составляющие свыше 2 трлн долл., а банальное физическое золото, которого в карманах у дяди Сэма попросту не оказалось в нужный момент в нужном количестве.

В данной связи стоит напомнить, что официальный золотой запас США составляет 8133,5 тонны, а КНР — всего лишь 1658 тонн, почти в пять раз меньше. Но это, так сказать, на бумаге. Реальная ситуация, скорее всего, не просто иная, а диаметрально противоположная. И угрозе «золотого дефолта», который неминуемо должен был последовать в ответ на китайские требования о поставках физического металла по уже оплаченным контрактам, Соединённым Штатам противопоставить оказалось нечего. В результате финансовая война завершилась, так толком и не начавшись: Китай де-факто пригрозил Америке сбросить на неё «золотую термоядерную бомбу», тем дело и кончилось…

Конечно, ключевая роль золота в современной экономической и валютной системе не то чтобы оспаривается, но даже прямо отрицается. Однако «новый курс» Франклина Рузвельта начался как раз с того, что всех граждан США обязали продать государству всё имевшееся у них золото по цене чуть больше 20 долларов за унцию («священное право частной собственности», ау!), и только в 1974 году Конгресс восстановил их право легально владеть золотом, а указ Рузвельта признали утратившим силу. Стоит заметить, что это случилось лишь после того, как Никсон в 1971 году отменил золотое содержание доллара, при этом добившись после «нефтяного кризиса» 1973 года от остального мира признания прежнего статуса американской валюты как расчётной и резервной в глобальном масштабе, что было окончательно закреплено Ямайскими соглашениями 1976 года. По тем векселям «вашингтонскому обкому» приходится платить только теперь — но, похоже, с гигантскими процентами.

И если высказанная выше гипотеза верна, то дальнейшее развитие ситуации, скорее всего, будет определяться следующими параметрами:

— повышение учётной ставки ФРС до конца 2015 г. не состоится;

— вместо этого ФРС должна будет начать четвёртую программу «качественного смягчения» (QE-4), которая продлится примерно год-два;

— за это время Китай существенно расширит сферы своего контроля и влияния в мировой экономике;

— продолжится также перекачка физического золота из США и Европы в Китай.

Всё это для России скорее хорошо, чем плохо, поскольку нефтяные цены в результате должны повыситься до уровня 60-70 долл. за баррель, режим санкций — смягчён или даже отменён, а «украинский кризис» должен снова перейти в латентную форму. Плохо только то, что за этот период, за эти два года или даже меньше, опять ничего не будет сделано для трансформации национальной экономики, для её перехода в состояние, более соответствующее новому глобальному технологическому укладу.

КАК РОССИЯ И КИТАЙ МЕНЯЮТ БАЛАНС МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ

Политик3 сентября в 10.00 на площади Тяньаньмэнь глава Китайской Коммунистической Партии и председатель КНР товарищ Си Цзяньпин и российский президент Владимир Путин приняли парад Победы над милитаристской Японией в Азиатско-Тихокеанском регионе. Данное событие стало олицетворением происходящего фундаментального поворота в мировом балансе сил, который уничтожает гегемонию однополярного американского мира. Таким является первый главный вывод нашего доклада.

Второй вывод данного доклада заключается в том, что по результатам происходящего российско-китайского сближения неизбежны серьезные изменения внутри обеих держав-участниц данного процесса, каждая из которых вынуждена будет в новом стратегическом измерении делать определённые корректировки и в своей идеологии, и во внутриполитическом курсе, и в экономической модели. Конечно, подобные масштабные перемены не могут происходить одномоментно (да и начались они уже несколько лет тому назад). Но их успешность и темпы во многом будут зависеть от практических решений обоих руководителей, конкретных действий правительств и практических дел общественности обеих стран.

В-третьих, налицо растущая роль идеологического фактора в стратегических отношениях внутри «глобального треугольника», что «программирует» дальнейшее сближение между РФ и КНР. И, наоборот, вызывает усиление враждебности к ним со стороны США. Главным символом возникающего российско-китайского стратегического союза по праву стал военный парад на Красной площади 9 мая 2015 года, посвящённый 70-летию Победы над нацистской Германией, где президент России Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин стояли «рука об руку и плечом к плечу», а теперь — и «зеркальный» парад Победы на площади Тяньаньмэнь.

В-четвертых, российско-китайское сближение вызывает скрытую и даже открытую панику в правящих элитах США и «коллективного Запада» в целом. Однако данная паника пока проявляется весьма специфично и вполне «по-западному» — прежде всего, через повышенную агрессивность на всех направлениях международных отношений. Так было, так есть и так, видимо, будет всегда. Поскольку привычный и необходимый для внешней политики США компонент силового шантажа очевидно недействителен против союза двух держав, обладающих мощным оборонным, в том числе ракетно-ядерным, потенциалом, в ход пошли как разного рода диверсии, целью которых является дестабилизация внутренней социально-политической обстановки в Китае и в России, так и «оружие слов», информационная война, в ходе которой «коллективный Запад", используя своё преимущество в глобальном медиа-пространстве, стремится любой ценой прекратить начавшееся сближение КНР и РФ. Количество публикаций, так или иначе порочащих Россию в глазах Китая, Китай — в глазах России, а китайско-российский союз — в глазах остального мира, включая союзников Москвы и Пекина по БРИКС и ШОС, за последние месяцы превысило любые мыслимые пределы, что лишний раз подчёркивает, насколько высока цена этого вопроса для «вашингтонского обкома» и его союзников.

Отдельной строкой стоит выделить изменение внешнеполитической линии Вашингтона, который теперь демонстрирует супермягкую политику по отношению даже к таким своим многолетним оппонентам, как Иран (режим санкций с 1979 года) и Куба (режим санкций с 1962 года), пытаясь тем самым сконцентрировать свои силы на «направлении главного удара", то есть на «российско-китайской угрозе".

Российский президент, приняв приглашение китайского руководства, тем самым показал всему миру, включая «коллективный Запад", что развитие стратегического союза с коммунистическим Китаем является приоритетом российской политики. Более того, по площади Тяньаньмэнь вместе с подразделениями НОАК прошла сводная колонна российских Вооружённых сил, символически подчеркнув, что политическое взаимодействие двух держав отныне будет иметь и военный аспект.

В данной связи следует сказать, что взятый нынешним российским руководством во главе с Путиным курс на стратегический союз с Китаем, восстанавливающийся в новых условиях, но фактически — со старой целью совместного противостояния гегемонии США, послевоенный проект Сталина и Мао Цзэдуна, в полной мере соответствует актуальным национальным интересам России. А начатый ещё в начале нынешнего года прямой документооборот между администрацией президента РФ и канцелярией ЦК КПК не вызывает в памяти иных аналогий, кроме партийных связей двух правящих партий в первой половине 50-х гг.

Иное дело, что внутри нашей страны и даже внутри самой «властной вертикали» продолжают существовать весьма значимые и влиятельные силы, прежде всего — прозападные и проамериканские, которые считают такой союз неуместным и неприемлемым, активно выдвигают против него идеологические, политические, финансово-экономические и чисто пропагандистские возражения, при этом не только всячески раздувая миф о «китайской угрозе", но и почти открыто саботируя совместные проекты, а также любыми средствами пытаясь урезать и девальвировать российский потенциал сотрудничества с КНР.

Такого рода действия сегодня полностью соответствуют политике США и их союзников, а потому, даже если не инспирированы, напрямую или косвенно, «вашингтонским обкомом", а отражают некие фундаментальные интересы данных сил, объективно их следует расценивать как действия «пятой колонны", ведущие к дестабилизации российского государства и российского общества, серьёзно угрожающие безопасности и целостности нашей страны. Удивительно, что подобные действия до сих пор не встречают ни противодействия, ни даже сколько-нибудь адекватной и внятной оценки на государственном уровне.

Более того, нынешний безусловный разрыв между внешнеполитическим и внутриполитическим курсом Кремля выглядит абсолютно необъяснимым и даже пугающим. Нельзя втягиваться в серьёзные международные конфликты с настолько немобилизованным и разобщённым населением, где не только «верхи» и «низы", но даже разные регионы одной страны живут как будто на отдельных планетах. Нельзя добиться продовольственной безопасности страны и развития в ней импортозамещающего производства, параллельно создавая неприемлемые условия кредитования, финансирования, функционирования (через базовые инфраструктурные тарифы) и налогообложения для реального сектора экономики. Нельзя добиться прекращения вывоза капитала, сохраняя «свободный курс» национальной валюты и свободу трансграничных валютных операций. И так далее и тому подобное — более-менее полный перечень подобных противоречий занял бы слишком много места.

Чего же стоило бы ждать от предстоящего путинского визита в Пекин? И что должны внимательно обсудить два руководителя?

Разумеется, прежде всего, определение путей решения самых острых вопросов мировой политики, в первую очередь — стратегическую дестабилизацию, возникающую в результате деятельности США (развёртывание ПРО вокруг наших территорий, новые виды обычных и ракетно-ядерных вооружений). Не меньшее значение должно быть уделено таким конфликтным точкам, как Ближний Восток, Сирия, Иран, Украина. Именно исходя из растущей угрозы со стороны радикального ислама, за которым явно просматривается фигура США, лидерам нужно будет чётко отработать при своей встрече практические шаги в формировании совместных антитеррористических подразделений, о чём уже существует договорённость по линии ШОС.

Вторым узлом обсуждений наверняка станет дальнейшее согласование интересов и перспектив развития по всем направлениям российско-китайского сотрудничества.

В сфере экономики — утверждение новых и системной реализации уже начатых инфраструктурных проектов, значительно повышающих энерговооружённость и технологический уровень народного хозяйства двух держав, а также схемы мировой логистики (Великий шёлковый путь, Северный морской путь, Никарагуанский канал и т.д.) с учётом интересов третьих стран-партнёров в рамках БРИКС, ШОС и ЕАЭС.

В сфере финансов — перехода с долларовых расчётов на расчеты в национальных валютах (возможно, практически синхронные девальвации рубля и юаня были подготовительными мерами к этому переходу), а также отвязки эмиссии рубля от объёма «валютных резервов» Центробанка РФ и отказа от дальнейшей покупки treasures американского казначейства; замена «вашинтонского консенсуса» на основе Ямайских финансовых соглашений 1976 года «пекинским консенсусом".

Однако наиболее важные пока что устные договорённости должны быть зафиксированы в сфере обороны и безопасности. Это создание совместных специальных мощных антитеррористических формирований, которые будут «прикрывать» от возможных атак управляемых западными спецслужбами формирований «исламских экстремистов» границы не только Китая и России, но также государств Закавказья и Центральной Азии; разработка собственной системы ПРО с элементами космического базирования, координация систем глобального позиционирования ГЛОНАСС и BeiDou, проектирование совместной орбитальной космической станции; начало создания собственной замкнутой системы оптико-волоконной связи и серверной сети, исключающих контроль со стороны США за информационным пространством Евразии.

Как мы видим, перед руководителями двух стран стоят огромные по своей важности задачи, решение которых потребует серьёзных и длительных усилий. Между тем работа уже начата, и мы увидим в ближайшее время, как разворачиваются масштабные по своей важности и по объёмам программы. И конечно, нам следует помнить о серьёзнейших трудностях, которые предстоит преодолеть двум руководителям. И если товарищ Си уже в значительной мере преодолел внутреннюю оппозицию и утвердил во внутриполитической жизни страны базовую идеологему «социализма с китайской спецификой", который осуществляет программу Великого шёлкового пути и поясов развития, то Москве и Кремлю в этом отношении предстоит ещё многое сделать. В первую очередь — «изгнать бесов либерализма» как из финансового блока правительства, так и из ведущих информационных структур. Поскольку связка с «красным драконом» подразумевает выработку не только общих технических регламентов, но и общих идеологических концептов, строящихся на едином стремлении к строительству нового мирового устройства, отвечающего идеалам свободы, прогресса и справедливости.

Количество показов: 6302
Рейтинг:  4.4

(Голосов: 41, Рейтинг: 4.71)